Как я участвовал в уличных протестах: Сантьяго-де-Чили

Надпись на транспаранте: «История — её рассказывают народы». Здесь и далее большие фото по клику.

На всякий случай, дисклеймер: я рассказываю то, что видел и слышал; так, как запомнил. Я могу ошибаться или что-то путать. Это частные заметки в личном блоге. В Чили я просто турист.

Предыстория, для тех кто совсем не в курсе:

• 1 октября этого года проезд в метро Сантьяго-де-Чили, столицы страны, подорожал на 30 чилийских песо ($0.04, 2.5 ₽), всего билет стоит 600-700 песо

• спустя несколько дней в городе началась «кампания гражданского неповиновения»: сначала студенты, а потом и многие другие стали прорываться в метро не заплатив

• к середине октября эти стычки у турникетов стали перерастать в массовые протесты, с экономическими (зарплаты-пенсии-образование-медицина) и политическими (новая конституция) требованиями

Чили до сих пор живёт по написанной при Пиночете ультра-правой конституции, и это проблема.

• к 18 октября массовые протесты стали массовыми беспорядками: горят автобусы и поезда метро, в центре Сантьяго строят баррикады, бьют витрины и светофоры

• 19 октября президент Пиньера (правый, ооочень нелюбимый чилийскими левыми) вводит чрезвычайное положение и комендантский час, в Сантьяго входят войска

В прошлый раз комендантский час и войска в Сантьяго вводил Пиночет, кровавый диктатор и фашист. Чилийцы помнят.

• 21 октября на улицу вышли уже вообще все: манифестация на 1.2 млн человек в шестимиллионном Сантьяго — это каждый второй взрослый житель города; требуют новую конституцию и отставку Пиньеры

• правительство уводит армию с улиц, выдвигает пакет «левых» реформ (пенсии, медстраховки, повышение налогов), начинает переговоры с оппозицией и возвращает прежнюю цену на проезд в метро

• протесты продолжаются, но уже без таких масштабных разрушений

• 15 ноября правительство и оппозиция подписывают соглашение о новой конституции: первый референдум конституционного процесса назначен на 20 апреля. Всех основных целей (кроме отставки Пиньеры) революция достигла.

Не надо думать, что это «а, Латинская Америка, всё как всегда» — в Чили такого не было никогда. Вообще.

Но, так или иначе, я был уверен, что всё давно закончилось, и в свой декабрьский отпуск ехал спокойно. Не тут-то было…

В пятницу 20 декабря я прилетел в Сантьяго, закинул вещи в гостиницу и пошёл в город, имея целью 0) погулять 1) купить канцелярского скотча 2) пофотографировать цветы — потому что нельзя приехать из зимы в лето и не начать фотографировать цветы. Скотч добыл где-то в районе Plaza de Armas (купил у тётки, которая продавала упаковку для рождественских подарков — вообще-то это был её скотч, которым она подклеивала на коробках бантики и рюшечки, но она согласилась продать мне початый моток за две тысячи песо; обожаю такие квесты), покушал арбуза и собрался дальше, в городской парк на холме San Cristobal.

Сел на метро. Нужную мне станцию — Baquedano — поезд проследовал без остановки. Вышел на следующей, Bustamante — ну, почему бы нет, прогуляюсь ещё пятнадцать минут, Bustamante тоже парк. Маршрут — пройти через этот самый парк Bustamante, потом через площадь Baquedano, дальше через мост через реку Мапочо и на холм.

Иду по Bustamante. В парке тусуется молодёжь, весело майданит с национальным колоритом:

Граффити на крыше — «Новая конституция или ничего!». Опасная постановка вопроса, но за ребят я порадовался: пока что выходит что они получают конституцию. Иду дальше.

Подхожу к площади Бакедано. Там много народу, центр площади с памятником охраняют карабинерос (Carabineros de Chile — так называется местная полиция), и вообще их много, даже какая-то техника стоит.

И ещё как-то странно пахнет, но в целом — вроде бы ничего не происходит. Ну, здорово, попозже сюда ещё зайду, а сейчас перейду на ту сторону…

Херак! Включается водомёт, в людей на площади летят газовые шашки, оставляя в воздухе красивые дуги дыма, и все начинают драпать. Начинаю и я, но поздно: шашки оказываются передо мной и бежать надо через облако газа. Пока глаза ещё что-то видят, замечаю какая большая и красивая радуга получилась в брызгах водомёта…

Вечер переставал быть томным. Фотографирование цветочков откладывалось.

…нда. С полицейским газом я раньше не сталкивался (в Москве не в ходу, в Киеве в 2014 я майдана сторонился), и наглотался его явно больше чем следовало.

Вернулся в Бустаманте, прокашлялся, продрал глаза, утёр сопли. Кожу немилосердно жгло. Кто-то побрызгал мне в лицо не знаю толком чем (но жжение унялось): «держись, братишка! тебе бы платок». Огляделся.

Часть публики вокруг была в респираторах, а многие ещё и в плавательных масках, из остальных у большинства был шарф или шейный платок, который можно натянуть на рот и нос. Как я умудрился не заметить этого, когда подходил? Особо хороши были тётушки лет сорока в очках для бассейна, очень душевно выглядели.

А обстановка была какая-то странная. После газовой атаки все снова стали вести себя совершенно спокойно: полиция стоит, протестующие (а из случайных прохожих там был, похоже, я один) прогуливаются по парку, друг к другу индифферентны. Большая часть карабинерос на площади, но есть и группки в парке — кто просто стоит, кто что-то там охраняет. Манифестанты на них как будто бы не обращают особого внимания.

Время от времени какая-то из группок карабинерос начинает пулять по людям шашками с газом. Те в ответ орут: «Пидоры!!!» (…нет, ну а кто они после такого?) и разбегаются. Потом ветер растворяет облако газа, и всё возвращается на круги своя. Происходят эти мини-атаки разрозненно, хаотично и как-то… немотивированно. Зачем? Чтобы что?

Задумался о том, что мне, собственно, делать. Снаряжения «беззбройного протестувальника» у меня при себе не было, а был рюкзак с аккордеоном и канцелярский скотч в кармане: я же цветочки фотографировать шёл, а не на войну. С другой стороны — когда ещё такого увидишь? Тем более что «чилийское пробуждение» я в целом поддерживаю. Ну, значит надо остаться и досмотреть.

Воевали, судя по всему, на всех примыкающих к Бакедано улицах, и я решил сходить куда-нибудь ещё. От Бустаманте через переулок прошёл к проспекту Викунья-Маккена. Навстречу мне пронеслась группа драпающих протестующих, на выходе мелькнули водомёты. Чуть подождал, и вышел на проспект.

Его, похоже, только что «зачистили». Фронт уже прошёл, и проспект был почти пуст — только стояла кое-где полицейская техника и пробирались по стеночке рыцари-крестоносцы медики-волонтёры эпичнейшего вида.

Про рыцарей я думал что пошутил, но оказалось что нет: позже мне рассказали, что значительная часть этих добровольческих медбригад — исторические реконструкторы и есть. Основным лагерем они стояли по ту сторону реки, а здесь, на Викунья-Маккена, у был мини-штаб:

Прошёлся по пустому проспекту и я, фотографируя по дороге полицию. Полиции на меня было всё равно.

Собственно, полное отсуствие винтилова — наверное, самая удивительная для меня черта всей этой движухи. Карабинерос не пытались никого задержать, ну или хотя бы побить, как это принято у нас. Почему — я не знаю, но гипотеза моя такая:

Чили — демократическое правовое государство, плюс-минус. Если манифестантов задерживать, то что с ними делать дальше? Отвозить в участок и отпускать? Неэффективно, и нет в Чили такого закона, чтобы людей просто так на улице ловить и по городу на автозаках катать. Отвозить в участок и сажать/штрафовать? Но в Чили есть суд, и наловив триста манифестантов, полиции придётся пойти на триста судов, каждый из которых станет событием, и которые они далеко не факт что выиграют: люди же просто были на площади, ничего такого не делали. Петь песни и стучать камнем о камень в Чили не запрещено. Отвозить в участок и сажать без суда и следствия? Пробовали: это называется «военное положение», и президент Пиньера уже наверное десять раз пожалел, что попытался его ввести. Вот и остаётся травить дустом и поливать из водомётов, в надежде что разойдутся сами…

Прошёл по проспекту ближе к площади. Там стало ещё страннее: полиция героически охраняла пятачок вокруг памятника, вокруг него по кругу ездил водомёт и иногда кого-нибудь поливал. На хвосте у него, ровно по тому же кругу, каталась колонна велосипедистов в респираторах (!), и протестовала. Иногда летали газовые шашки, но если знать что они летают — под них можно почти не попадать. Настроение на площади было приподнятое, люди запевали эль пуэбло унидо, венсеремос и какие-то более новые, мне неизвестные революционные песни.

Протестующие были более-менее перемешаны с полицией, и друг к другу относились всё так же индифферентно. В какой-то момент катающийся по кругу водомёт остановился и стал поливать навесом во все стороны, а кто-то включил не то из автомобиля, не то из карманной колонки весёлый музон, и публика вокруг водомёта начала под него весело колбаситься: при наличии респиратора и маски газ не так страшен, а быть политым водомётом в +35 — скорее бонус.

Кстати, холм на заднем плане на фото — тот самый Cerro San Cristobal, куда я шёл, но не смог дойти.

Но главная форма протеста — шум: ритмично стучать чем-нибудь о что-нибудь, или хлопать, или свистеть в свисток. «Мы здесь и мы не уйдём». Громко, сильно, мощно, это вам не лозунги скандировать.

Кое-кто успел и подсуетиться: на площади было несколько торговок платками и масками. «Платки, платки, платооочки! Платки по тысяче!». Я решил прикупить себе один, и в момент передачи денег в нашу сторону стал бить водомёт. Отдавал эту тысячу (€1.20, 85 ₽) я уже на бегу, и судя по тому как флегматично и по-деловому эта тётка провела транзакцию — торговать на бегу под газом и водомётами ей далеко не впервой :)

Потусовавшись там какое-то время и опять нахлебавшись газа (мокрый платок помогал, но не совсем), решил пойти отдохнуть. Рядом был ещё один сквер, Сан-Борха, который напрямую к Бакедано не примыкал, ушёл туда. И действительно: там шла мирная жизнь. По газонам носились собаки, на спортплощадке кто-то учился кататься на роликовых коньках, на парковой сцене репетировала танцы молодёжь. А на фоне ухали выстрелы из газовых ружей, выли сирены скорых, доносился ритмичный стук протестующих и едко пахло…

На выходе из Сан-Борха увидел, что окрестности наводнены полицией. Много техники — и новой-чистенькой, и сильно побитой камнями, какие-то перемещения отрядов полиции. Что-то затевалось.

Попытался пройти к Бакедано дворами, и тут на меня впервые обратили внимание карабинерос: «Сеньор, вы куда?». А я что, я гуляю. «Ааа, турист… Вам туда не надо, там протесты, идите в другую сторону». Другая сторона — это было обратно на проспект Викунья-Маккена.

Это оказался очень плохой совет: на проспекте стало куда жарче чем было. Издалека было видно, что манифестанты заняли всю площадь Бакедано (и памятник тоже!), карабинерос обороняли вход на проспект: ставили завесу из своего газа, били из водомётов на поражение, но всё равно понемногу отступали. В них летели камни.

Вот примерно в этом месте у переевших путинской пропаганды обычно начинается: «ко-ко-ко! да как они посмели! камнями! в ПОЛИЦИЮ! да их за это посадить мало! печень об асфальт, морду в кровавую кашу нелюдям!!!!11».

Ещё раз: схватку начали не манифестанты, схватку начала полиция. Два часа полиция поливала людей из водомётов и стреляла по ним газовыми снарядами. Газовый снаряд выглядит так:

Это металлическая чушка, из которой идёт дым. Если его вдохнуть — ты начинаешь пытаться выкашлять лёгкие, если попадёт на кожу — будет больно жечь, попадёт в глаза — перестанешь видеть. Потом пройдёт, но это потом. Чушки эти тяжёлые — стрелять ими, думаю, предполагается под ноги, но полиция частенько бьёт «навесом», чтобы подальше летало, и если такая попадёт по кумполу — мало не покажется. Мне одна прилетела точно между спиной и рюкзаком и там застряла — на двадцать сантиметров бы выше, и может лечился бы сейчас от травмы черепа (а так — обожгло газом спину, и рюкзак воняет теперь). Вы думаете, псы-рыцари медики-волонтёры там зачем дежурят?

Два часа полиция кидалась вот этим вот по людям, которые вообще ничего плохого не делали, прежде чем те начали кидаться в ответ. Ангельское терпение у товарищей манифестантов, вот что я скажу.

В полицию летели камни. Я, тем временем, оказался «по ту сторону» линии фронта, за спиной у полиции. Они отступали, фронт приближался. По газетному киоску, за которым я прятался, уже начало «прилетать». «Интересное время чтобы быть туристом в Сантьяго! Я думал у вас уже всё кончилось, а оно вон как…», говорю какому-то манифестанту, который прятался там же. «Это по телеку говорят что всё кончилось! А мы всё ещё здесь».

На площади кто-то включил через мощные колонки El derecho de vivir en paz — «Право жить мирно» Виктора Хары. Нежная, поначалу почти колыбельная — встав фоном к боевым действиям, она вдруг сделала из них грустный документальный фильм. Это старая антивоенная песня, написана ещё про Вьетнам, и её переделка про Чили стала, наверное, главным гимном этой революции — но замученный и убитый пиночетовцами в 1973 Хара её уже не споёт…

Иногда, для разнообразия и праздничного настроения, вместо камней прилетали новогодние салюты. Против одетой в riot gear полиции — не самая опасная штука, наверное, но уж очень внушительная: взрывается громко, ярко, сразу везде и в несколько этапов. Манифестантам всех стран мира на заметку. Но у меня-то riot gear не было…

Надо было валить. Со стороны Бакедано шла война, из переулков со стороны Бустаманте кто-то драпал, со стороны Ранкагуа тоже стали летать газовые шашки. В какой-то момент через проспект поехали скорые, и обстрел ненадолго прекратился — я, пользуясь моментом, сдристнул за угол и двинул в единственном безопасном направлении: обратно через Сан-Борха к Аламеде (a.k.a. проспект О’Хиггинса).

Этот кусок Аламеды был захвачен манифестантами, было людно, весело и никаких газовых шашек. Увы, на праздник я опоздал: буквально через пару минут где-то ближе к Бакедано полиция пошла в атаку, и проспект побежал.

По улице волной шло: «к ля-монеда! все к ля-монеда!». Идти штурмовать президентский дворец в мои планы на вечер не входило (тем более что сил у манифестантов на это явно не хватило бы), так что я свернул в переулок и отправился уже наконец обратно в отель. За окном отеля было так:

Воздух пах полицейским газом.

Если уж начистоту, то конкретно сейчас протест в Чили поддерживают далеко не все: даже среди тех, кто выходил на улицу в октябре-ноябре, многие не считают нужным продолжать. Тот главный и единственный вопрос, который нельзя было решить никак, кроме как уличной революцей — уже решён: новая конституция будет — если большинство её захочет. Будет не завтра, процесс долгий: поправить нынешнюю; провести референдум про то, нужна ли новая; провести выборы в конституционную ассамблею; созвать её; дождаться пока та разработает новый текст; принять его на ещё одном референдуме… Но — будет.

Сейчас же манифестанты хотят довольно разных вещей. Кто-то — просто побузить; кто-то не верит ни в какие обещания политиков (в том числе и про референдумы) и пытается доделать революцию; у кого-то есть конкретные требования — но требования те необязательно популярны или хороши. Отставка Пиньеры? Камон, это частный вопрос: через два года выборы, будет вам отставка, два срока подряд в Чили быть президентом нельзя. Расследование преступлений полиции во время протестов? Хорошо бы, но в масштабе исторического процесса — не очень важно. Квота для женщин в конституционной ассамблее? Но у женщин на любых выборах и так есть квота в 50% голосов избирателей, они сами могут решить как ей распорядиться. Квота для индейцев мапуче в конституционной ассамблее? Вот только не хватало начать измерять линейкой черепа и выяснять, кто тут мапуче, а кто нет. И это «реалистичные» требования — а ещё есть коммунисты с запретом частной собственности, веганы с запретом молока и мяса, антиглобалисты с запретом международной торговли и чёрт знает кто ещё.

Сил на то, чтобы перевернуть ситуацию ещё раз, у всей этой компании, похоже, нет. Оно может и к лучшему: политика лучше войны, а компромисс лучше бескомпромиссности. Повторения истории с сотником Парасюком и его пламенной речью на майдане, которая развалила с трудом найденный политиками компромисс и покатила страну в тартарары — не будет.

Но это хорошо что эти протесты есть. Правительство их явно боится, а значит — во избежание эскалации — достигнутые с оппозицией соглашения выполняться будут, и ситуация с «минскими договорённостями» — компромисс, следовать которому стороны не считают нужным — здесь тоже не повторится.

На то и щука в речке, чтобы карась не дремал.

Помимо новой конституции, наследием «революции тридцати песо» (вы же помните с чего всё началось? с повышения цены билета на метро на 2 р. 50 коп.) является исписанный революционными граффити город. Исписан он весь, полностью: в центре поплотнее, в богатых пригородах вроде Лас-Кондес — пожиже, но весь, и закрасить это быстро получится вряд ли. Обычно пишут что-то стандартное: «нет насилию», «государство убивает», «новая конституция», «Пиньеру в отставку», «#ЧилиПроснувшийся», «ACAB» или что-нибудь в этом роде. Но бывает и хорошо:

В парке вдоль набережной Мапочо, тоже примыкающем к Бакедано, всем барельефам пририсованы платки от газа.

Там же, на мусорной урне: «спасибо, первая линия»

Там же: скульптурная группа, изображающая хрен знает что, превращена в скульптурную группу, изображающую манифестантов. А что, похоже.

На мемориале какая-разница-чему в парке с другой стороны от площади: «Это был не мир, это было молчание». Ответ всем обывателям (и выдающим себя за таковых пропагандистам) на «ну чё вы вот это всё начали? мирно же жили!».

«Виктор жив». Хара, не Цой.

«Мы — новость, (но) мы не остановимся, пока не станем историей». Похоже что удалось.

На следующий день, в субботу, я был занят другим, но вечером воскресенья, когда чуть спала жара, пошёл искать приключений уже целенаправленно.

Я не нашёл их. На площади было малолюдно, несколько разрозненных группок манифестантов — несколько десятков человек, не больше — ритмично стучали камнями по перилам заваленных грунтом входов в метро. Проезжающие машины сигналили им в поддержку — и друг другу, пытаясь разъехаться на площади, где не горели фонари и были побиты все светофоры. Зазывала клиентов всё та же торговка платками: «панюэлос! панюэлос! панюэлос пор лука!». Немногочисленные карабинерос охраняли исписанного лозунгами и заляпанного краской генерала Бакедано (и чего он им всем сдался?). Кто-то фотографировался у ещё более заляпанного водомёта, показывая ему фак. Темнело.

Ещё спустя неделю (да, этот пост долго лежал в черновиках) я, уже будучи в Аргентине, включил в гостинице чилийский телеканал — TV Chile, государственный. Шли новости: в Сантьяго протестовали. Там же и, скорее всего, те же. Диктор долго рассказывал про «ataques violentes» со стороны манифестантов — но о том, чего же эти манифестанты хотят, или о том, какая активность полиции предшествовала этим «ataques», почему-то умолчал.

Так и живём.