Колумбия: прекрасное далёко

Улетаю из Колумбии. Две недели назад я сюда прилетел, имея в голове «Сто лет одиночества», первые двадцать серий «El Patrón del Mal» (местный колумбийский сериал про то же самое, что Narcos) и смутные воспоминания о статье про Симона Боливара в википедии. Прошло две недели, и теперь я уезжаю из страны, влюбившись в неё.

Колумбия прямо сейчас стремительно меняется, это видно во всём. Впервые после многих десятилетий кровавой смуты в Колумбии стало более-менее спокойно, и как только спал постоянный пресс войны всех со всеми — страна зацвела. До процветания ещё очень далеко, но перемены за буквально десять-пятнадцать лет — огромны. Одна из общих тем в разговорах: «пятнадцать лет назад, ещё на моей памяти, вот прямо тут взрывались бомбы» (или «воевали парамилитарес и герильерос», или «наркокартели выращивали коку», или «был самый опасный район Боготы/Медельина/Кали», и т.д., и т.п), «а теперь смотри как хорошо, вот даже и ты приехал посмотреть». И лица при этом у людей — как будто после долгой зимы подставляют лицо первому солнцу. Вот, можно спокойно гулять, можно учиться, работать, растить детей, делать бизнес. Можно купить билет на автобус в другой город и спокойно поехать, ничего не боясь. Всё можно, представляете?

И как же я за них рад. Колумбийцы — дружелюбные и жизнерадостные, но самое удивительное — они счастливые. Я не знаю, как и почему, но это видно: они счастливые, и всегда готовы делиться счастьем с другим. Звучит глупо и сентиментально, но, чёрт. Это так.

Со мной — поделились.
Шутку про кокаин давайте считать что уже пошутили, хорошо?

* * *

Ещё одна история от Андреа. Правда или нет — не знаю, за что купил — за то продаю.

Был у неё как-то в гостях каучсёрфер-швед. Вот прямо швед-швед: высокий голубоглазый блондин, закрытый и холодный, приехал попутешествовать-пожить пару месяцев по Колумбии, и в пейзаж упорно не вписывался.

Больше всего ему по первости нравились цены. Он приглашал всех в ресторан, платил за всех и радовался тому, что его деньги учетверились и он теперь за четверых платит как платил бы за одного себя. Раз порадовался, другой, третий. После очередного раза кто-то из них его отвёл в сторонку и сказал: NN, прекрати. Тут никому неинтересны твои деньги. Это хорошо, что их у тебя теперь много, но прекрати об этом говорить, и прекрати за всех платить. Мы не в Швеции, мы в Колумбии, и может мы тоже хотим угостить тебя ужином.

В другой раз был у него день рождения. Андреа и компания решили устроить сюрприз: купили тортик (самый обычный магазинный тортик), вставили и зажгли свечку, и пришли к нему отель в три часа ночи — поздравлять и петь «que los cumplas feliz» на известный мотивчик :) Тот вышел из номера красный от ярости («и поскольку он был очень белый, на нём было очень хорошо видно насколько он красный»), и компанию отчитал: «Это — отель. Здесь люди спят. Здесь нужно соблюдать правила

Так и жил.

И однажды собрался он с этой же каучсёрфинг-компанией на карнавал в Барранкилье. Андреа, подумав, его специально предупредила: ты, мол, едешь на карнавал, это весёлый праздник и правил там нет. Там будет алкоголь, будут наркотики. Тебя будут трогать, будут поливать водой, будут теребить — больше чем нас, потому что ты, белый как молоко, сам по себе будешь достопримечательность карнавала. Это будет не чтобы тебя обидеть и позлить, а наоборот, чтобы всем было весело. Тот, скрепя сердце, на всё согласился.

В карнавал он, как ни странно, влился. Наркотики там, действительно, были, и он пришёл к своим местным друзьям спрашивать — мол, можно? «NN, это карнавал, здесь нет правил. Хочешь — пробуй, не хочешь — нет, тебя в любом случае никто не осудит».

И он попробовал. Наелся кокаина, залакировал aguardiente, местной тростниковой водкой, и ушёл в отрыв.

А когда его вечером вели домой, вдруг разрыдался. «Ну почему, почему? Вы же такие бедные, у вас ничего нет, почему вы все такие счастливые? И почему вы для меня важнее и особеннее, чем друзья в Швеции, которых я знаю по двадцать лет? Вот она мне вчера сказала что у меня красивая рубашка, почему мне дома никто никогда ничего не говорил про мою рубашку?..»

«Вот поэтому я тут и живу», ответила на это одна из девушек той компании, давно уже живущая в Колумбии француженка.

Сколько в тех слезах было правды, а сколько недовыветрившихся веществ — бог его знает. Но когда вышли его два месяца в Колумбии, он не уехал обратно. Вместо этого он купил квартиру в Медельине и в ней поселился. Так и живёт уже несколько лет — летом (ну, шведским «летом») ездит в Швецию на пару месяцев, а остальное время проводит в Колумбии. Завёл себе местную девушку, и как у него сейчас дела — Андреа точно не знает, потому что девушка очень ревнивая.

* * *

Есть ещё одна тема, которая постоянно сквозила в разговорах. Лучше всего эту мысль получалось выразить у разного рода гидов и экскурсоводов (в силу профессии), но в той или иной форме мне это говорил почти каждый:

«Колумбия меняется, и вы, приехавшие сюда путешественники — первое тому подтверждение. Вернитесь домой и расскажите миру, что Колумбия — не такая, как стереотипы о ней. Что это огромная и прекрасная страна, удивительная и разная, что колумбийцы — добрые и дружелюбные люди, что всё то, о чём сейчас снимают кино и пишут книги — в прошлом. Вернитесь домой и расскажите миру, что Колумбия — это гораздо больше, чем сериал на Netflix».

Я расскажу. Всем, кому смогу.

Мне было хорошо в Колумбии, и когда-нибудь я вернусь сюда снова.

И о погоде. В Боготе — в районе пятнадцати градусов тепла, солнечно, временами дождь. В Медельине — чуть за двадцать, не больше двадцати пяти, но на солнце кажется что теплее. В Кали — без малого тридцать. В Картахене, Барранкилье, Санта-Марте — чуть за тридцать, влажно.

Это не сейчас, это всегда. В Колумбии нет времён года, а есть только бесконечное лето.

О ценах на куриный бульон — 3

Эта фотография должна была быть иллюстрацией к прошлому посту по теме, но в тот вечер как-то не попалось на улице нужного кадра.

Это центр Боготы (не самого дешёвого, заметим, города), лоток с obleas — вафельными сладкими сэндвичами. Видите ценник? Вот крупнее, если не видно.

Tinto — это чёрный кофе. $500 — это в колумбийских песо, на наши будет 10 рублей. Да, это не эспрессо, а просто кофе из термоса в стаканчике «с собой» — но, положим, у Лебедева фильтровый «американский» кофе из термоса в стаканчике «с собой» тоже есть, и стоит 190 рублей. В двадцать, блин, раз больше.

Будете в Боготе — обязательно попробуйте obleas. Моя любимая начинка — арекипе (варёная сгущёнка), варенье и сливки, традиционная — арекипе и сыр — тоже очень хороша.

Президентские выборы по-колумбийски

Гуляя сегодня вечером по центру Боготы, набрёл на митинг. В мае в Колумбии президентские выборы, и вот похоже избирательная кампания уже идёт. Говорил кандидат в президенты от Либеральной партии (левоцентристы).

Остановился послушать, что обещают колумбийскому народу. Народу обещали всеобщую пенсию по старости.

«Пессимисты говорят: это невозможно! Нет, говорим мы, это возможно! Многие другие страны латинской Америки уже ввели всеобщую пенсию по старости, и мы сделаем это в Колумбии!»

Так я узнал, что сейчас в Колумбии нет всеобщей пенсии по старости.

Цените, цените завоевания социализма, сограждане. Многое из того, что мы принимаем за само собой разумеющееся, таковым не является.

О ценах на куриный бульон — 2

К предыдущему посту. Вынесу из комментариев:

Ну, во-первых, в кафе себестоимость чашки эспрессо — не 10 рублей, а — с учётом аренды, коммуналки, амортизации, зарплат и налогов — вполне себе может быть и близко к 100.
Особенно, — одной чашечки.
Ведь если пришёл бедный студент, взял «маленький четверной» и цедит его целый час за столиком, просиживая в халявном вайфае, — всё это время столик кафе оплачен студентом. И что, час аренды столика должен стоить 20 рублей? ( … )

Опять же: нижняя планка цены на банку пепсиколы — порядка 30 рублей. И можно сравнить, киоски «Первая страница» (или как они там) в питерском метро, рядом же магазины n-ёрочек всяких, и рядом же хычинная и бигмачечная-троцкистская. И цена — по возрастанию, от тех 30 до 70-80. ( … ) То есть, «невидимая рука рынка» орудует более затейливо, чем это описали всякие там Кейнс, Смит и Маркс.

А в премиальных сегментах — будь то аэропорты (мать их за ногу!), рестораны и забегаловка Татьяныча — вода может стоить сколько угодно много. Там жесточайше неэластичный спрос и локальный монополизм.

Нет-нет, про истинную себестоимость товара и про то, что при покупке кофе покупаешь ещё и право спокойно посидеть за столиком — это я всё понимаю. Я немного о другом.

Вот ещё одна история от Андреа, моего CS-хоста в Медельине (в посте про Гиермо ctrl+f «amigable»). После всех её рассказов про то, как к ней недружелюбно относились в Испании, я заметил, что это вообще выходит за разумные рамки и больше похоже на расизм. Мол, sudaca, что с ней дело иметь.

«Да», говорит, «всё именно так». И рассказала вот что.

Как-то раз пили они пиво с её испанским бойфрендом и его друзьями в каком-то мадридском кабаке. Вечер пятницы, всё битком, народ гудит после рабочей недели. И тут какой-то пакистанец рядом с этим кабаком попытался продавать бутылки с пивом, по евро за бутылку.

Владелец кабака вышел и стал на него орать: «я тебе сколько раз говорил здесь не появляться! пшёл вон отсюда, говно! чтобы я тебя здесь больше не видел!», выдернул у него из рук пакет с бутылками и стал их по одной открывать и выливать. Андреа не выдержала и встряла: мол, оставь его в покое, человек просто хочет заработать немного денег на еду, посмотри — у тебя полный бар, мест нет, ты не обеднеешь от этих нескольких бутылок, что он тут продаст!

Тут гнев хозяина переключился уже на неё. Чего тебе тут надо?! Не лезь не в своё дело, грязная sudaca, езжай домой! Будет она тут мне ещё защищать всякую шваль! «Он был готов меня ударить. И тут я, ну… Я совсем — совсем — не горда этим, но тут я впервые воспользовалась дурной славой Колумбии.»

«Что, хочешь драться? Ну давай! Хочешь узнать, какова настоящая colombiana в гневе — так я тебе покажу! И чем всё закончится, если ты меня ударишь, тоже покажу!»

Почему-то очень красочно себе всё это представляю :) Латиноамериканские женщины умеют быть страшными в гневе :)

В итоге всё как-то свели в шутку, на шум вышли друзья, кто-то сказал что-то типа «поосторожнее там с ней, у неё вторая фамилия — Эскобар!». Хозяин трухнул, пакет с пивом у него отобрали, Андреа из своих денег отдала пакистанцу шесть евро — три за вылитые хозяином кабака бутылки, три за оставшиеся, которые они потом выпили.

«Мне друзья после этого читали нотации: ты не в Колумбии, ты в Испании, тут всё не так; вот эти, кого ты пытаешься защищать — они приносят бедность и нищету в нашу страну; если ты хочешь жить в этой стране — тебе нужно адаптироваться. Я им сказала, что если чтобы чтобы тут жить, нужно адаптироваться так — то я не хочу тут ни адаптироваться, ни жить. В Колумбии мы не пытаемся загнобить тех, кому хуже, чтобы нам самим было ещё лучше».

Разговор этот мы вели в средней пафосности пиццерии, счёт на двоих был 135 тыс песо (около 2700 р, для Колумбии многовато). Прямо напротив веранды этого кафе обретались торговцы жареными пирожками, чищеными фруктами, водой и всем таким прочим. Их никто не гонял.

* * *

Вопрос ведь не в том, оправдана ли цена в 170 рублей за бутылку воды в кафе у Лебедева. Вопрос в другом: когда ты летом жаркого дня хочешь пить, то где ты можешь напиться? Только у Лебедева за 170, или ещё в киоске за 50, в магазине за 35, у коробейника за 20 и в муниципальном питьевом фонтанчике в парке бесплатно? Условный Лебедев, очевидно, хотел бы, чтобы только у него. Я хотел бы, чтобы были и другие опции.

И это всё не теоретические построения. С закрытием последнего ларька с шаурмой у ст. м. Фрунзенская самым бюджетным местом, где можно поесть готовой еды, стал Макдональдс. Я всё понимаю про необходимость аренды помещений и возможность студенту посидеть за столиком, но что если я просто хочу поесть? Шаурма и бутылка колы за 180 рублей меня устраивали, но теперь аналогичный по нажористости обед стоит порядка 350. Или от 500 до 2000, если в любом другом из окрестных кафе и ресторанов. Их много, спрос-то есть. А ещё раньше был вариант взять не шаурмы, а чебуреков или беляшей, это было ещё дешевле, но и эту опцию какая-то невидимая рука (вовсе не рынка) у меня тоже аккуратно забрала, да так что никто и не заметил. И ларёк со свежевыпеченными слойками из перехода при реконструкции куда-то пропал. Все уже забыли, что раньше в Москве всегда можно было недорого поесть на улице, а ведь можно было.

Алчному капиталисту, который предлагает товар среднего или премиум-сегмента, очень выгодно, чтобы предложение в сегментах ниже него иссякло. Рыночными способами этого ещё поди добейся, поэтому в ход идут нерыночные: административные меры, навязывание превратно понятого урбанизма, посты про то, что эспрессо за 20 рублей невозможен в принципе и отбирание пакета с пивом у несчастного пакистанца. Который, конечно, налогов не платит и нарушает 100500 правил ведения торговли, но пакет у него отбирают не поэтому.

Гиермо Родригес, сапожник из 13 округа Медельина

Можете вы себе представить, что незнакомец, которого вы только что встретили в очереди в маршрутку, зовёт вас в гости? Вот, знакомьтесь: Гиермо Родригес, сапожник.

Ну то есть вообще-то мы с Арицем, ещё одним туристом из Европы, просто хотели сходить «на эскалаторы». Уже много лет мэрия Медельина практикует такой метод развития «стрёмных» территорий: посреди дикого квартала, или стрёмной трущобы, или ещё какого-то места, куда без большой нужды никто не пойдёт, строится что-то крутое и урбанистическое, с целью включить зону в жизнь города и придать ей осмысленности. Как ни странно — работает. Подробнее можно почитать например у Варламова.

И вот «эскалаторы» — одна из таких крутых штук. Теоретически, они строились, чтобы жители находящиейся на крутых холмах очень стрёмной трущобы «Comuna 13» могли легче перемещаться по городу; практически же получился туристический аттракцион: виды на город с вершины того холма замечательные.

Вот туда-то мы и отправились — так, подняться, прогуляться по пешеходной дорожке, сделать пару фоточек и спуститься обратно до темноты. От последней станции метро до эскалаторов нужно ехать на автобусе. Уточнили у полицейского номер (двадцать пятый), пошли искать место посадки. Нашли, уточнили в очереди, точно ли это двадцать пятый автобус, и на какой остановке сходить, если надо на «лас эскалерас».

«Так мне как раз туда, я там живу!», сказал стоящий перед нами в очереди мужик. «Поехали, покажу дорогу! А вы откуда?»

Я был из России, Ариц — из страны басков.

— «То есть, испанец?»
— «Нет, я баск!»

И они углубились в дискуссию о том, чем отличается испанец от гражданина Испании, и почему-то в генеалогию королевских домов Европы. Тут я как-то отвлёкся, а когда доехали — выяснилось, что наш новый знакомый живёт как раз по дороге от автобусной остановке к эскалаторам, и предлагает нам провести экскурсию по району. Ну и в гости зайти, почему бы нет.

Пишу, и звучит как начало заметки из криминальной хроники, но нет.

Вот так, шёл на эскалаторах кататься, а попал куда совсем не ждал.

Гиермо — сапожник. Он делает обувь. Ремонтирует, конечно, тоже, но в первую очередь делает — и очень этим горд. Получается, на вид, неплохо.

— «А зачем ставишь лейбл адидаса? Ставь свой, хорошие же кроссовки, за такие не стыдно!»
— «Нее, адидас лучше продаётся.»

Ариц спросил, не пробовал ли он продавать свою «авторскую» обувь туристам (которых мимо его мастерской течёт прям много). Говорит что пробовал, на рождественские недели выставлял прилавок и всё такое, но — нет, не берут. Пару раз брали туристы-латиносы, а гринго — «сегодня он есть, а завтра его нет».

Помимо мастерской, у Гиермо есть куча детей. Сколько — я, признаться, не запомнил, сбился со счёта. На заглавной фотографии две девочки — его дочки, две других — племянницы. Ещё одну дочку, младшенькую, мама привела домой попозже, и заглядывала в гости другая мама с ещё одной дочкой, но у той второй мамы есть ещё дети, от него и не от него. «Я хороший отец! Я всех своих детей люблю, всеми занимаюсь, всем помогаю!» По тамошним меркам это и правда сильно лучше среднего.

— «И как, две мамы ладят между собой?»
— «Уф! :(»

Кроме своих детей, есть ещё ученик-подмастерье, паренёк лет пятнадцати. Помогает в работе, учится понемногу сапожному делу, бегает на посылках, за это получает одежду, еду и жильё у Гиермо дома. Любит футбол. Нас стеснялся, но посидеть и поговорить вышел. Ненадолго, правда: очень скоро Гиермо выдал ему денег и услал в магазин за продуктами, а потом на кухню, готовить.

— «А родители у него есть?»
— «Да, но нет.»

У Гиермо дома, в общем-то, все у него на посылках. Ещё когда мы гуляли по району, кто-то из местных отдал ему пару кроссовок в починку. Рядом болталась одна из племянниц, пакет с ботинками был выдан ей с наказом отнести в мастерскую. Потом, когда мы пили пиво у него в гостях, имевшиеся под рукой дети исправно бегали в холодильник за новыми банками и относили в мусор пустые. А когда только пришли, средняя дочка, Габриэла, получила наказ добыть из холодильника манго, нарезать его и принести гостям с двумя вилками. Принесла. Попробовали. Манго внезапно оказался солёным. :) Я переглянулся с Арицем, и осторожно уточнил, не напутал ли чего шестилетный ребёнок.

— «Конечно солёный, мы всегда такие фрукты солим!»

Как мне потом объяснила Андреа, мой CS-хост, те манго, что доезжают до России — они очень зрелые и очень сладкие, а в Колумбии их едят небязательно такими. И если манго ещё не очень мягкий и сладкий, то почему бы его не посолить?

Та же история, что с бананами, в принципе. Они в Южной Америке тоже бывают двух видов: жёлтые, для еды, и зелёные, для жарки. Жареными бананами меня угощали ещё в том году в Боливии, а в этот раз неожиданно вкусное пюре из бананов и консервированного тунца делал Марио, мой хост в Гуаякиле.

Жареный банан на вкус похож на жареный банан. Посоленный манго — на очень мягкую морковку.

В свободное от посылок время дети предоставлены сами себе, делают что хотят и гуляют как хотят, тем более что в школе каникулы. На вольном выпасе все, включая двухлетнюю Хулиану.

— «И не страшно тебе за них?»
— «А чего мне бояться? За Хулианой я в окно приглядываю, а остальные уже большие, пусть гуляют. Все же знают, что это мои дети. Вокруг все свои, если надо — помогут, дорогу покажут, домой приведут. А если чужой кто обидит, то он отсюда не уйдёт.»

Про «не уйдёт» — не шутка. Туристы туристами, а «Comuna 13» как была трущобой со своими порядками, так и осталась. Здесь больше не воюют герильерос и парамилитарес (парамилитарес и армия победили) и не делят влияние местные банды, но «своя атмосфера» никуда не ушла. Сапожная мастерская Гиермо, даром что стоит прямо на туристической тропе, нигде и никак не оформлена, но налоги он платит — не государству, конечно, а неким ребятам, которые смотрят за порядком в районе.

— «Это недорого, всего две пары кроссовок в месяц, зато меня не ограбят, и в случае каких-то проблем я всегда могу к ним обратиться. И это хорошо и для вас, туристов: вас тоже никто не ограбит. Ведь этим ребятам ваш мобильный телефон — мелочь. Деньги не в нём, деньги — в кокаине! А если тут будут грабить туристов, то что будет?»
— «Они не будут приходить сюда, и некому будет продавать кокаин?»
— «Да, но ещё — сюда придёт полиция, а зачем нам это надо? Мы свои проблемы решаем сами. Вот смотри сколько туристов, а ты тут хоть одного полицейского видел?»

И действительно: тот полицейский, у которого мы спрашивали номер автобуса у метро, был последним.

Я позже пересказал эту историю Андреа: она социальный работник, и хотя сама живёт в очень приличном районе, реалии «плохих кварталов» знает хорошо. Та всё подтвердила: да, как-то так жизнь там и устроена. Ну, за вычетом интересующихся кокаином туристов, которые есть далеко не везде.

— «А ты в Москве кем работаешь?»
— «Программист!»
— «Ооо, путинский хакер, который Трампа избрал!»
— «Я такой же путинский хакер, как ты колумбийский наркотрафикант!»
— «Круто!», встревает Ариц, «Я тогда баскский террорист из ЭТА! Отличная компания подобралась! :)»

И правда, отличная, прекрасно провели вечер. Так и сидели, пили пиво, болтали, рассказывали каждый про свою страну. Двери мастерской у Гиермо всегда открыты, и к нему заходили всякие люди — кто справиться про обувь, кто поболтать, кто просто мимо проходил. Сосед, иммигрант из Венесуэлы, задержался пообщаться с нами — так к Москве, Бильбао и Медельину добавился какой-то венесуэльский городок, названия которого я не запомнил. Всё спокойно и ровно, без нездорового интереса: вот — программист из Москвы, вот — сапожник из Медельина, вот — разнорабочий из Венесуэлы. Люди как люди.

И — нет, Гиермо от нас ничего не было надо. Он действительно просто хотел показать район и поговорить о всяком с залётными бородачами, которые приехали чёрт знает откуда чтобы посмотреть на его район и его жизнь.

«Габриела, а кто из нас двоих страннее разговаривает?», спросил Ариц одну из девочек — ту, что больше всех вокруг нас и вокруг папы вертелась. Та спряталась куда-то за папу, а потом смущённо так на меня пальчиком показала. Надо подтянуть грамматику :)

Можете вы себе представить, что незнакомец, которого вы встретили в очереди в маршрутку, зовёт вас в гости, и не потому что хочет вас наклофелинить? Я раньше не мог.

За день до того Андреа рассказывала мне, как трудно ей было привыкнуть к другим отношениям между людьми, когда она жила в Испании: в Колумбии все очень amigable (слово, которое в целом значит «дружелюбный», но она использовала в значении «желающий завести побольше дружб») а в Испании — нет, совсем не amigable. В Колумбии можно сказать тому, кто стоит за тобой в очереди в магазине, что «это не очень хороший хлеб, а вот тот — просто отличный, я на той неделе брала, и прямо очень понравилось», поговорить про хлеб, поговорить про жизнь, к концу очереди обменяться телефонами, на следующий день встретиться попить кофе, а потом стать друзьями на всю жизнь, а в Испании, когда после вечеринки она написала нескольким девушкам друзей её бойфренда, с которыми вроде бы хорошо провели время, ей из шестерых ответили две, и обе дали понять, что нет, им продолжение знакомства неинтересно.

Я слушал, и в историю про Испанию вполне верил (там, как я понимаю, отношение к латиноамериканцам так себе, расизм не хуже чем как у нас к таджикам), а про Колумбию — списывал на художественное преувеличение. Но на следующий же день со мной случилась ровно такая же, только вместо очереди на кассу — очередь в маршрутку. Когда я пересказал её Андреа, она в ответ пересказала мне пяток похожих, случившихся с ней, с её друзьями-колумбийцами или с заезжими каучсёрферами.

Я что хочу сказать: езжайте в Колумбию, ребята. Туристы в Колумбию поехали совсем недавно, десяти лет не прошло. Пройдёт ещё десять — и вот это всё уйдёт, а с людьми станет то, что с всегда становится с людьми в туристических зонах, будь то Барселона, Сочи, Куско или Картахена-де-лас-Индиас. Ловите момент.

От Гиермо разошлись затемно. Пока ждали автобуса, уточнили у какого-то дядьки, там ли мы этого автобуса ждём. Тот сказал, что не там, показал правильное место и спросил, откуда мы, как нам понравился район и что мы тут так поздно делаем. Пока отвечали, пришёл автобус. Садились со стойким ощущением, что если бы ждали ещё минут пять, то не дождались бы, а отправились и с этим новым знакомым искать приключений.

Хорошие в Колумбии люди. Душевные.

Новый год на сорок девятой улице

Новый год встретил в Колумбии.

Получив акцепт на запрос вписки у одного из хостов в Кали, я думал, что нашёл вписку, но нет. Вместо вписки меня ненадолго взяли в большую и, кажется, счастливую колумбийскую семью. Чёрт, как же хорошо праздновать новый год в большой и счастливой семье.

И, казалось бы, ничего же особенного не делали. Поднимали тосты; молились, взявшись за руки; танцевали под сальсу; ходили на улицу смотреть как соседи жгут чучело старого года. В Колумбии в эти чучела добавляют порох и петарды, и сгорает это чучело очень бурно. Девочки всех возрастов жгли во дворе одолженными у мальчиков зажигалками бумажки с новогодними желаниями, мальчики пили кто вино, кто виски, и вели неспешную беседу. Последние секунды старого года отсчитывали хором, а потом все обнялись, как после католической мессы. Дарили подарки. Знаете ли вы, как в Колумбии дарят подарки? О!

Все подарки складываются под ёлку в большую разноцветную кучу. Потом каждый берёт то, что хотел подарить, и начинает рассказывать про человека, которому подарок, но «наоборот». Я свои получил как «тот, кто встречал с нами каждое рождество и каждый новый год» и как «самый колумбийский колумбиец из всех кто здесь есть» :)

Так всё просто и так хорошо. Очень давно у меня не было такого счастливого нового года.

У нас таких семей теперь и не бывает, наверное — негде в постсоветской трёшке столько народу разместить, а если вдруг всё-таки разместились, то от тесноты все сходят с ума и живут как пауки в банке. А тут — первый этаж большого дома, три ванных, не упомню уж сколько комнат, гостиная, два парковочных места. Если так, то и действительно, почему б всем вместе не жить? Родители, двое сыновей со своими девушками, две дочери, у старшей из них уже свои дети-подростки. Места всем хватает. Спросил, сколько стоит жильё — говорят, что вот этот свой первый этаж дома они снимают за миллион колумбийских песо в месяц, что-то около двадцати тысяч рублей.

В доме присутствует отчётливый дух здорового патриархата. Вернее, хм, даже не столько патриархата, сколько чётких гендерных ролей. Готовят в доме женщины — все вместе, в три поколения, и умудряются не поругаться. За стол первыми садятся мужчины, а жещины сначала подают еду им, а уже потом садятся сами (не только за праздничный стол, в обычные обеды и ужины тоже). Когда мой ровесник Леонардо говорит своей девушке Каролине «сделай мне, пожалуйста, бутерброд», та встаёт и идёт делать (хотя я ожидал не этого). Когда сидящий в кресле отец семейства просит старшую дочь налить ему виски со льдом, а та занята, она не отказывает, а просит сестру налить папе виски.

Я это сейчас пишу, и звучит как адский домострой, а там это было как-то совершенно естественно, хоть и очень непривычно. Никто никого не строит, не подавляет, не унижает, просто всё так, как оно есть.

Основные деньги, как я понимаю, в дом приносят мужчины.

Ну и в порядке шутки, про парковочные места. Помните как всякие варламовы любят гнать на автомобилистов в духе «в квартире у себя свою повозку ставь»? Ну, вот. Всякое я видел, но чтобы в одном помещении кухня, гараж и гостиная — это впервые. :)

«Г»: гостеприимство

Сегодня с утреца делал вот эту фоточку в парке Loma de la Cruz, что в Кали. Пока выбирал ракурс и всё такое, ко мне подвалил какой-то хмырь, явно уже упоровшийся с утра пораньше, и полез обниматься. Предлагал вечную дружбу, помощь в любых начинаниях и кокаин.

Здравствуй, Колумбия! Тут нескучно.