Берлин

Вернулся из Берлина.
 

Как любой русский, я привык думать, что памятник, который русские себе поставили в Берлине — это воин-освободитель в Трептов-парке: русский солдат с героическим лицом держит на руках спасённую немецкую девочку, вот это вот всё.

Нет. Наш памятник самим себе — это стена. Унылый уродливый бесконечный забор из бетонных блоков. Мы вообще любим заборы — на даче забор, вокруг газона забор, на кладбище вокруг каждой могилки забор, вот и в Берлине он. И не чтобы от чужих обороняться, а чтобы свои не разбежались.

Теперь это памятник, и вряд ли можно придумать памятник позорнее. И поставили мы его себе сами.

В Москве около Сахаровского центра стоит один бетонный блок оттуда, в качестве монумента. Он уродлив настолько же, насколько и остальная стена — и потому как-то даже и не верилось, что вот это — оно, что нет в монументе некоего художественного преувеличения. Нет, нету, всё так. Кроме разве что того, что не передать одним блоком унылости и безнадёги забора, который тянется на сколько хватает глаза, и через который нельзя пройти. Никак, никогда.

Наверное, очевидно всё это, но пока сам своими глазами не увидел эту полоску блоков, перегораживающих город — не думал про это.
 

Сходил и в Трептов-парк к воину-освободителю. Величественная скульптура, огромный мемориал, прямо как на фотографиях. Но…

Там никого нет. Может я пришёл в неудачное время (вечер буднего дня), но — вы часто видите, чтобы в центре города на огромной площади никого не было? Буквально, совсем никого?

А ещё он не освещён. Ни сам мемориал, ни парк вокруг. Когда спускаются сумерки, остаётся только окружённая лесом неосвещённая площадь и тёмная фигура на фоне засвеченного городом неба. Своего собственного фонаря воин-освободитель не заслужил.

Не так я это себе представлял, ох не так.
 

Ещё в Берлине тротуары невиданной красоты. Поначитавшись младоурбанистов типа Каца и Варламова, я стал такие вещи замечать. Вот как так выходит, что на любой улочке Берлина тротуар сделан аккуратнее и интереснее, чем в Москве на свежеотремонтированной Тверской? На картинке к посту — не центральная улица, просто где-то в городе гулял, и если поднять камеру повыше — то разных элементов, из которых собран тротуар, будет уже не три, а семь-восемь. Вот как они так умеют, что пятиугольная плитка в тротуаре — это норма, а не выпендрёж ко дню города?

Но в целом, сейчас разница между Москвой и Берлином не бьёт в глаза так, как наверное била лет пятнадцать назад — и мы жить стали сытнее, и Москва сильно похорошела в последние годы. Теперь разница между ней и западноевропейскими городами вся в мелочах: тротуары лучше, трамвай новее и с табло на остановках, этажность домов ниже, машины паркуются аккуратнее, пыли нет, воздух чище, вода в водопроводе вкуснее, etc, etc. А так-то всё то же самое, в Москве жизнь и в Берлине жизнь, довольно похожая наверное.

Но мелочи, мелочи…
 

Вот как они так умеют?

Текст спасён из гибнущего ЖЖ: https://breqwas.livejournal.com/322387.html

Пять евро

Берлин, сегодняшний вечер. Какой-то мелкий местный сейшн, куда я заявился с гармонью и пришёлся вполне ко двору. Уже дело к закруглению идёт — поздно, народ расходится.

Доиграли сет, и вдруг подходит ко мне какой-то усатый дед, кладёт на стол пять евро, и говорит: хватит воду пить! Возьми уже виски наконец — заслужил, хорошо играешь! И ушёл.

Виски не пью, и вообще алкоголя когда играю не пью, но — приятно, чёрт. Самое это настоящее из всего, что музыкант может получить за выступление — плата, что дадена тогда, когда уже можно не давать; не до, а после. Вроде бы — что мне эти пять евро? Я на трамвай туда-обратно больше потратил. Но — греет душу. Всё не зря.

Дед оказался постоянным слушателем того сейшна, и он иногда ставит музыкантам виски за свой счёт. Но, правда, обычно всем сразу, а не персонально :)

 

И вообще.

Вот приехал ты в незнакомый город в чужой стране. Дошёл по карте до какого-то кабака, где, если верить страничке в интернете, в этот день и час вроде бы происходит искомое. Открываешь дверь, входишь, там какие-то люди — они тебя не знают, ты их тоже в первый раз в жизни видишь. Говоришь им — хеллоу, мол, товарищи!

И они тебе рады.

А потом садишься за стол, достаёшь инструмент, начинаешь первые такты чего-нибудь. И люди за столом такие — ааа, ну дык! — и со следующей фразы как грянут все вместе.

И понимаешь: хорошо.

Текст спасён из гибнущего ЖЖ: https://breqwas.livejournal.com/322261.html

Судьба коммуниста

Какая-то совершенно фантастическая история. Даже две, и ни одной я не знал.

Эрих Хонеккер родился в 1912 году в Германской империи, в Сааре, а осознал окружающую действительность — уже под французской оккупацией, со всеми прелестями оккупационного режима плюс капитализма тех времён. Отец был политическим активистом, сын тоже им стал. В десять вступил в пионеры детскую организацию Союза Спартака (некая марксистская организация Розы Люксембург), в четырнадцать — в комсомол Лигу молодых коммунистов Германии, в восемнадцать — в Коммунистическую партию Германии. Съездил в Москву поучиться. На дворе был 1931 год.

В 1933 к власти пришли немецкие фашисты, также известные как нацисты. Коммунистическую партию запретили. Не все, кто запрещает коммунистическую партию — фашисты, но все фашисты запрещают коммунистическую партию. Не нравится она им.

Перед референдумом о вступлении Саара в состав Германии Хонеккер занимался агитацией против; после референдума (90% за вступление) уходит в подполье и, как положено коммунисту, занимается антифашистской деятельностью.

В 1935 году арестован Гестапо и посажен на десять лет.
В 1945 году освобождён наступающей советской армией.

Попал в компанию к немецким коммунистам, бежавшим когда-то в СССР, а теперь вернувшимся после изгнания — и просто домой, и чтобы строить новое немецкое социалистическое государство и рулить им, в той мере, в какой СССР отпускал вожжи.

С начала 50х Хонеккер — видный партийный деятель. С 1971 года — первый секретарь правящей Единой социалистической партии Германии и руководитель государства.

В 80х в СССР начинается Горбачёв и перестройка. А в ГДР не начинается, руководство ГДР и лично Хонеккер против. СССР перестаёт поддерживать правительство ГДР, ГДР трясёт. В 89м падает стена, Хонеккера смещают с должности и пытаются запустить против него уголовное преследование.

Сначала он попадает под домашний арест на месяц, потом под настоящий, но в итоге его отпускают в связи с состоянием здоровья (рак). От греха подальше, он с женой селится на советской военной базе — а точнее, в её больнице.

В 1990 году правительство объединённой Германии выписывает новый ордер на арест, но достать его с советской базы было уже нельзя. В 1991 году советским самолётом с советского аэродрома в Германии Хонеккера и его жену забрали в СССР.

Формального политического убежища, однако, ему не дали, да и заканчивался уже тот СССР. И Хонеккер идёт в посольство Чили в Москве, чтобы просить убежища там.

Но при чём тут Чили?

В 1970 году президентские выборы в Чили во главе широкой левой коалиции выигрывает социалист Сальвадор Альенде. В 1973 году его свергает фашистская хунта — настоящая, можно сказать эталонная фашистская хунта — которая потом станет диктатурой Аугусто Пиночета. Коммунистов и социалистов кого убивают, кого сажают. Некоторых, после тюрем, пыток, лагерей, высылают из страны.

Как когда-то СССР принимал бежавших от фашизма немецких и испанских коммунистов, так после 1973 Восточная Германия приняла тысячи бежавших от фашизма чилийских коммунистов и социалистов.

Среди них был Клодомиро Альмейда, чилийский политик.

В 18 лет вступил в Социалистическую партию Чили, и так социалистом и остался. Пошёл в политику, с 1952 года то депутат, то министр (в Чили была демократия). Вошёл в правительство Альенде, на момент переворота — министр иностранных дел.

После переворота был отправлен в концлагерь на острове Досон, необитаемом острове южнее Магелланова пролива (и испанская википедия особо уточняет про «принудительный труд при температурах ниже нуля»), потом — в изгнание. Жил в Восточной Германии и Мексике.

В 1987 году тайно вернулся в Чили — перешёл Анды верхом на муле (серьёзно!) и публично о себе заявил, ко всеобщему удивлению. Попал в тюрьму и стал первым и единственным человеком, чьи действия были объявлены «неконституционными» Конституционным трибуналом Чили. «Все действия лиц и групп, направленные на распространение доктрин, угрожающих семейным ценностям, на пропаганду насилия или идей об обществе, государстве или законном порядке тоталитарного характера, либо основанных на классовой борьбе — запрещены и противны установленному порядку Республики», восьмая статья пиночетовской конституции 1980 года.

Все фашисты почему-то очень любили семейные ценности, а коммунистов и классовую борьбу — нет.

В 1990 году диктатура Пиночета закончилось (путём, как ни странно, референдума), к власти пришла широкая левоцентристская коалиция. В 1991 году, после почти тридцатилетнего перерыва, торжественно открылось посольство Чили в СССР, послом стал Клодомиро Альмейда.

Вскоре в посольство к шестидесятисемилетнему чилийскому социалисту пришёл семидесятивосьмилетний немецкий коммунист, и попросил убежища.

Эрих Хонеккер стал личным гостем посла Чили Клодомира Альмейды, вопреки желанию чилийского правительства, и в память о всех тех, кому дала убежище Восточная Германия когда-то.

Ненадолго. Германия (уже ФРГ) требовала выдачи; СССР вокруг посольства закончился и началась Россия, которая тоже была всячески за; новое правительство Чили ругаться с ведущими мировыми державами из-за не относящейся к Чили ерунды не желало. Демократически избранный президент Чили Патрисио Эльвин лично пообещал Гельмуту Колю, что Хонеккер покинет посольство.

Летом 1992 года посол Чили в России был отозван, Хонеккер — выдворен из посольства, депортирован из России в Германию и посажен в ту же тюрьму, где сидел при Гитлере.

Я в меру своих сил и понимания проследил эти истории по английской и испанской википедиям, догугливая недостающее, но знаете, откуда я о них узнал? С сайта КПЛО. Тех самых, да. В давней статье к двадцатилетию падения берлинской стены историю Хонеккера пересказали, Альмейды — упомянули, и я, не поверив, полез проверять. Мне как-то не приходило в голову, что руководство ГДР было не абы кем, а настоящими, тёртыми жизнью идейными коммунистами, вроде Ленина и Гевары, и уж тем более не верилось, что жизнь способна на такие кульбиты.

Оказывается, способна.

И, кстати, статьи в вики про чилийских коммунистов и про события 73го года по-английски и по-испански отличаются по тону почти как статьи про нынешние украинские дела в русской и украинской википедии.

Хонеккера судили по обвинению в преступном приказе на открытие огня на поражение по нарушителям границы между Германиями, но ни к чему не присудили; в 1993 году он был освобождён и всё-таки уехал в Чили, к семье. Умер в 1994, на восемьдесят втором году жизни, похороны организовала Коммунистическая партия Чили.

Альмейда с потерей поста посла в 1992 году также вернулся в Чили, покинул политику и ушёл в частную жизнь. Умер в 1997, на семьдесят пятом году жизни.

Текст спасён из гибнущего ЖЖ: https://breqwas.livejournal.com/307977.html