Решил ответить отдельной записью на комментарий к предыдущему посту.
в каучсерфинге совсем нету никаких ограничений по состоянию жилья? можно пригласить человека остановиться в доме с земляным полом и это нормально? извиняюсь за большое количество вопросов. но как-то непонятно зачем так далеко ехать, чтобы остановиться в таких условиях?)
Во-первых — да, никаких ограничений нет, откуда бы им взяться? И кто бы стал следить за их выполнением? Это же не airbnb, деньги в этой истории не участвуют.
Во-вторых — не было же ситуации, что Виктор сам спит во дворце на пуховых перинах, а меня поселил в сарай. Нет, он разделил со мной то, что у него было; как он жил — так жил и я, и кто посмеет сказать, что он дал меньше других? Мк 12:41-45, простите за пафос.
В-третьих — пол там всё-таки был кирпичный.
Про «зачем так далеко ехать, чтобы остановиться в таких условиях?». Вопрос философский.
Для начала — ещё раз выражу своё «фе» насчёт пренебрежительного отношения к чужой жизни. Я живу лучше Виктора не потому что я чем-то лучше его, а потому что на раздаче нам пришли очень разные карты: я родился в Москве в интеллигентной семье, читал книжки с домашней книжной полки, учился в хорошей школе и в посредственном, но московском техническом ВУЗе. Виктор родился в маленьком городке в Парагвае, осиротел, воспитывался бабушкой, а в университет поступил вот сейчас, в тридцать с хвостом, на заочку, и вечерами пыхтит над учебниками. Точно ли у меня и мне подобных есть право называть его жизнь «такими условиями»?
То, что у нас дома больше денег, вещей и комфорта — наша удача, а не наша заслуга. Повезло вам жить в комфортабельной квартире? Радуйтесь и цените, но не зазнавайтесь.
А если по сути, то — вот, скажем, в походы люди зачем ходят? Там условия и похуже бывают: холодно, мокро, идти далеко, рюкзак нести тяжело — но нет, идут же люди зачем-то, и рюкзак на себе тащат, верно? Значит, есть в этом времяпровождении что-то, что оправдывает все эти лишения. Вот так и здесь.
Каучсёрфинг — это не только бесплатный ночлег: да, для многих эта экономия важна (особенно в западной или северной Европе, где цены огого), но я не беден и могу без проблем оплатить и хостел, и гостиницу.
Каучсёрфинг в первую очередь — инструмент культурного обмена. Он нужен не чтобы бесплатно переночевать на диване в гостиной, а чтобы увидеть чужую жизнь и поделиться своей. Не из всех вписок получаются интересные посты (хотя я потом попробую написать обзорный), но именно благодаря каучсёрфингу можно узнать и увидеть страну не как она описана в путеводителе (Lonely Planet, голубенький такой), а как она есть на самом деле. И как человек, вписавший не один десяток каучсёрферов у себя дома в Москве, ответственно подтверждаю: мероприятие это — взаимовыгодное, хозяин получает от этого развлечения не меньше, а может даже и больше, чем гость. В конце концов, мне, чтобы повидать аргентинцев из провинции Чако, пришлось купить дорогущий билет через Атлантику и ещё тысячу километров пилить через Аргентину автобусом, а им, чтобы повидать русского из Москвы, даже из дома выходить не пришлось — я сам приехал.
Не говоря уж о том, что каких-то особых лишений на вписке у Виктора не было. Нормальная кровать, чистое бельё, свежий воздух — я там отоспался за весь предыдущий месяц и путешествия, и предотъездного цейтнота. Котики няшные. Манго шумные, но после пятого привыкаешь. Холодная вода в душе после двух часов дня уже скорее горячая (хотя по тамошней-то жаре — лучше бы уж была холодная). В целом, на каждой второй русской даче «условия» может и похуже будут. А для сравнения — рекомендую почитать про вписки в Африке: https://griphon.livejournal.com/354112.html
Ну а кто хочет «условий» — тем да, лучше просто никуда не ехать.
Очень я люблю каучсёрфинг за то, что заносит порой туда, куда иначе сроду бы не попал, и показывает жизнь, которой иначе бы не никак не увидел. Не всегда она хороша, но всегда поучительна.
На этот раз меня занесло в Вия-Айес — маленький городок в двух десятках километров от Асунсьона. Из достопримечательностей — памятник американскому президенту, который помог Парагваю договориться с победителями в безнадёжно проигранной войне, и лавочка с красивым видом на реку Парагвай. Связь со столицей — маршруткой, которая мучительно ползёт по жаре по разбитым парагвайским дорогам в одну сторону где-то час. И вот там, за кирпичным забором, в дощатом доме не по размеру, живёт Виктор, школьный учитель.
Дом ему остался от бабушки — старый такой домик из грубых досок и жестяной крышей. По нашим меркам, ну… уже не сарай — там есть кирпичный пол, а значит, наверное, и какой-то фундамент — но русские летние дачи обычно как-то получше выглядят. Удобства во дворе (хотя и подключены к водопроводу), ещё во дворе из кучи строительного мусора растёт пальма. Утром сквозь щели в комнатках проглядывает солнце (окон почему-то нет), ночью шебуршатся мыши и бухают по крыше раз в десять-двадцать минут падающие с соседского дерева манго. Манго крупные, крыша жестяная, получается громко. Отопления или утепления тоже нет — летом в +35, понятно, не нужно, а как зимой, спрашиваю? А никак. Тепло одеваться. А душ? Тоже в +10 холодной водой на улице? Ну да. И душ, и стирать, всё как обычно.
У дома живёт кошек без счёта — три штуки «его», и ещё пяток просто приходят потусоваться — пожрать еды из стоящих у входа мисок, поспать в теньке, вечером — поохотиться на кузнечиков и прочую мошкару. Кошки ленивые и довольные, хотя и тощие. Любят гладиться — но, увы, не очень любят ловить мышей, им и так нормально. Самого крупного рыжего кота зовут Трамп — хм, у нас бы он был Чубайс :)
Виктор работает учителем, преподаёт английский, испанский и гуарани́ — индейский язык, второй государственный и обязательный для изучения во всех школах Парагвая. Учит как детей, так и взрослых — тех, кто не окончил школьную программу в детстве, таких в Парагвае немало. На сдачу получает прелести бытия учителем в маленьком городке: с ним здоровается буквально каждый встречный — это будет либо ученик, либо бывший ученик, либо родитель ученика — и жизнь это, конечно, усложняет: если я или вы будем ковыряться в носу на людях, то на нас косо посмотрят и больше ничего не будет, а если он — об этом узнает вся школа. Пить пиво с каучсёрферами он предпочитает ездить в Асунсьон, но и там с ним при мне пару раз поздоровались.
Спросил — кем стали твои лучше ученики? «Некоторые — выучились, работают. А некоторые…» (показывает беременный живот). А худшие? Опять показывает беременный живот.
Сам он в свои тридцать с небольшим не женат. Так и живёт — в домике из грубых досок, в комнате без окон, летом под вентилятором, зимой в тёплом свитере. Ковыряться в носу нельзя.
И в который раз вертится в голове мысль: мы хорошо живём, ребята. Россия — развитая страна с великолепной инфраструктурой и прекрасными соцгарантиями, всё у нас нормально. Да, бывает лучше — но редко: если ты родился в России, живёшь в городской квартире и учился в русской школе — то значит на раздаче ты получил очень хорошие карты, лучше чем большинство других людей в мире. И по общему жизненному комфорту, и по простирающимся перед тобой возможностям.
Парагвай — бедная страна, но далеко не самая бедная в Латинской Америке, и Виктор живёт хоть и не очень богато — но вовсе и не бедно, лушче многих на этом континенте. А это ещё далеко не самый бедный континент.
Я подписан на один блог про чёрную Африку. Называется он так: «Та жизнь, на которую мы жалуемся, для кого-то является мечтой».
Не забывать бы.
