Вот уже который раз наблюдаю беспощадную меритократию сообщества ирландских музыкантов: то, насколько тебя все любят, почти не зависит от того, кто ты — имеет значение только то, насколько хорошо ты играешь.
Ни на какой работе такого нет даже близко. Музыканты про друг друга прекрасно понимают, кто чего стоит — исполняют все одно и то же, и любой кто играет сам, умеет слышать уровень игры товарища. В офисе чужая деятельность видна совсем не так, там включаются офисная политика, expectation management, умение себя подать, личные взаимоотношения, всякое «исторически сложилось», и людей, взлетающих высоко потому что им повезло оказаться в нужном месте в нужное время, или потому что у них хорошо подвешен язык, каждый повидал немало. Нет, с ирландскими музыкантами так не пройдёт: ты сыграешь рил — и всё: каждый, кто сидит с тобой за сейшновым столом, про тебя уже молча всё понял.
Недавно повезло словить химически чистый пример.
Я был на ирландском сейшне в Сантьяго-де-Чили трижды. В первый раз, четыре года назад, был без инструмента — зашёл, поздоровался, объяснил кто я. Мне кивнули мило, я послушал музыку недолго и ушёл.
Второй раз я был с инструментом, но непохожим на мой, и был неразыгранный и невыспавшийся. К тому же сейшн был явно быстроват для меня, я подключался только на том, что играли медленно «для новичков», а на собственных выходах позорно лажал. Со мной мило перебросились парой фраз, и я ушёл.
И вот в этот приезд я пришёл туда в третий раз. После года регулярной сейшновой практики и регулярных занятий (а не как раньше), с инструментом — точной копией моего собственного (есть там такой), хорошо отдохнувший и разыгравшийся. И на старте сейшна попросил у лидера не играть так быстро — я, мол, не поспеваю. И чего уж там — отыграл очень, ну очень хорошо. Отжигали весь вечер, разошлись в третьем часу ночи.
И вот тут-то все эти ребята — с которыми мы уже два раза вообще-то виделись — стали меня любить, спрашивать как зовут, болтать за жизнь, обмениваться емейлами и обниматься на прощание.
