Улетаю из Колумбии. Две недели назад я сюда прилетел, имея в голове «Сто лет одиночества», первые двадцать серий «El Patrón del Mal» (местный колумбийский сериал про то же самое, что Narcos) и смутные воспоминания о статье про Симона Боливара в википедии. Прошло две недели, и теперь я уезжаю из страны, влюбившись в неё.
Колумбия прямо сейчас стремительно меняется, это видно во всём. Впервые после многих десятилетий кровавой смуты в Колумбии стало более-менее спокойно, и как только спал постоянный пресс войны всех со всеми — страна зацвела. До процветания ещё очень далеко, но перемены за буквально десять-пятнадцать лет — огромны. Одна из общих тем в разговорах: «пятнадцать лет назад, ещё на моей памяти, вот прямо тут взрывались бомбы» (или «воевали парамилитарес и герильерос», или «наркокартели выращивали коку», или «был самый опасный район Боготы/Медельина/Кали», и т.д., и т.п), «а теперь смотри как хорошо, вот даже и ты приехал посмотреть». И лица при этом у людей — как будто после долгой зимы подставляют лицо первому солнцу. Вот, можно спокойно гулять, можно учиться, работать, растить детей, делать бизнес. Можно купить билет на автобус в другой город и спокойно поехать, ничего не боясь. Всё можно, представляете?
И как же я за них рад. Колумбийцы — дружелюбные и жизнерадостные, но самое удивительное — они счастливые. Я не знаю, как и почему, но это видно: они счастливые, и всегда готовы делиться счастьем с другим. Звучит глупо и сентиментально, но, чёрт. Это так.
Со мной — поделились.
Шутку про кокаин давайте считать что уже пошутили, хорошо?
* * *
Ещё одна история от Андреа. Правда или нет — не знаю, за что купил — за то продаю.
Был у неё как-то в гостях каучсёрфер-швед. Вот прямо швед-швед: высокий голубоглазый блондин, закрытый и холодный, приехал попутешествовать-пожить пару месяцев по Колумбии, и в пейзаж упорно не вписывался.
Больше всего ему по первости нравились цены. Он приглашал всех в ресторан, платил за всех и радовался тому, что его деньги учетверились и он теперь за четверых платит как платил бы за одного себя. Раз порадовался, другой, третий. После очередного раза кто-то из них его отвёл в сторонку и сказал: NN, прекрати. Тут никому неинтересны твои деньги. Это хорошо, что их у тебя теперь много, но прекрати об этом говорить, и прекрати за всех платить. Мы не в Швеции, мы в Колумбии, и может мы тоже хотим угостить тебя ужином.
В другой раз был у него день рождения. Андреа и компания решили устроить сюрприз: купили тортик (самый обычный магазинный тортик), вставили и зажгли свечку, и пришли к нему отель в три часа ночи — поздравлять и петь «que los cumplas feliz» на известный мотивчик :) Тот вышел из номера красный от ярости («и поскольку он был очень белый, на нём было очень хорошо видно насколько он красный»), и компанию отчитал: «Это — отель. Здесь люди спят. Здесь нужно соблюдать правила.»
Так и жил.
И однажды собрался он с этой же каучсёрфинг-компанией на карнавал в Барранкилье. Андреа, подумав, его специально предупредила: ты, мол, едешь на карнавал, это весёлый праздник и правил там нет. Там будет алкоголь, будут наркотики. Тебя будут трогать, будут поливать водой, будут теребить — больше чем нас, потому что ты, белый как молоко, сам по себе будешь достопримечательность карнавала. Это будет не чтобы тебя обидеть и позлить, а наоборот, чтобы всем было весело. Тот, скрепя сердце, на всё согласился.
В карнавал он, как ни странно, влился. Наркотики там, действительно, были, и он пришёл к своим местным друзьям спрашивать — мол, можно? «NN, это карнавал, здесь нет правил. Хочешь — пробуй, не хочешь — нет, тебя в любом случае никто не осудит».
И он попробовал. Наелся кокаина, залакировал aguardiente, местной тростниковой водкой, и ушёл в отрыв.
А когда его вечером вели домой, вдруг разрыдался. «Ну почему, почему? Вы же такие бедные, у вас ничего нет, почему вы все такие счастливые? И почему вы для меня важнее и особеннее, чем друзья в Швеции, которых я знаю по двадцать лет? Вот она мне вчера сказала что у меня красивая рубашка, почему мне дома никто никогда ничего не говорил про мою рубашку?..»
«Вот поэтому я тут и живу», ответила на это одна из девушек той компании, давно уже живущая в Колумбии француженка.
Сколько в тех слезах было правды, а сколько недовыветрившихся веществ — бог его знает. Но когда вышли его два месяца в Колумбии, он не уехал обратно. Вместо этого он купил квартиру в Медельине и в ней поселился. Так и живёт уже несколько лет — летом (ну, шведским «летом») ездит в Швецию на пару месяцев, а остальное время проводит в Колумбии. Завёл себе местную девушку, и как у него сейчас дела — Андреа точно не знает, потому что девушка очень ревнивая.
* * *
Есть ещё одна тема, которая постоянно сквозила в разговорах. Лучше всего эту мысль получалось выразить у разного рода гидов и экскурсоводов (в силу профессии), но в той или иной форме мне это говорил почти каждый:
«Колумбия меняется, и вы, приехавшие сюда путешественники — первое тому подтверждение. Вернитесь домой и расскажите миру, что Колумбия — не такая, как стереотипы о ней. Что это огромная и прекрасная страна, удивительная и разная, что колумбийцы — добрые и дружелюбные люди, что всё то, о чём сейчас снимают кино и пишут книги — в прошлом. Вернитесь домой и расскажите миру, что Колумбия — это гораздо больше, чем сериал на Netflix».
Я расскажу. Всем, кому смогу.
Мне было хорошо в Колумбии, и когда-нибудь я вернусь сюда снова.
И о погоде. В Боготе — в районе пятнадцати градусов тепла, солнечно, временами дождь. В Медельине — чуть за двадцать, не больше двадцати пяти, но на солнце кажется что теплее. В Кали — без малого тридцать. В Картахене, Барранкилье, Санта-Марте — чуть за тридцать, влажно.
Это не сейчас, это всегда. В Колумбии нет времён года, а есть только бесконечное лето.
