Марокко

Да, а после Гибралтара я тогда в сентябре не остановился, а поехал дальше — на юг, в Марокко.

В Марокко интересно и необычно. Это ещё не совсем Африка: Марокко — арабская страна. Женщины носят платки, на вывесках арабские надписи (как красива арабская письменность!), и всё вроде и как в Европе, да не совсем. По-другому выглядят улицы, по-другому пахнет еда, по-другому устроена жизнь, рядом с лотками с апельсиновым соком стоят лотки со свежими и сочными плодами кактуса, а чай в домах заваривают зелёный, очень крепкий и подают в маленьких стеклянных стаканчиках со свежей мятой. Очень хочется писать слово «восток», но Марокко на карте западнее любой западной Европы.

Я побывал там в трёх городах: Тетуан, Фес и Касабланка. Тетуан — проездом (но погулять по нему полдня удалось), в Касабланке заболел и города почти не видел, а вот в Фесе прожил два дня посреди медины.

Медина — это «старый город», лабиринт узких кривых улочек меж старинных крепостных стен. «Лабиринт узких улочек» — клише из путеводителей, но медина — действительно лабиринт — путаный, сложный, с тупиками и кольцами, без указателей, без возможности осмотреться, и улицы действительно узкие — на главных едва разойдутся два гружёных осла, на прочих и двум людям не всегда легко разойтись. Навигатор на телефоне в медине не помогает: этих улиц нет на карте, на спутниковом снимке они не видны, а GPS в этих узких щелях меж домами работает весьма примерно. В медине Тетуана я час гулял, а потом ещё сорок минут плутал, ходя кругами и пытаясь найти выход. В медине Феса я побаивался отходить далеко от главных улиц, но и там терялся постоянно.

И, в отличие от старых кварталов в европейских городах, медины — живые. В каком-нибудь Толедо, древнем и атмосферном, если убрать туристов и тех, кто их обслуживает, то город опустеет — там уже давно ничего больше нет, аттракцион. В марроканских мединах же живут своей жизнью сотни тысяч человек, и им есть чем заняться и без туристов. Вот девочка в традиционной одежде вышмыгнула из двери, пошла в лавку за лепёшками и вернулась обратно. Вот какой-то дед везёт на осле товар для лавки. Вот базар, где продают всё подряд — фрукты, сырую рыбу, мёд, диваны, живых кур, кафельную плитку, кожу местной выделки, мобильные телефоны, хлебные лепёшки, свиные копыта, восточные сладости, чайники, свежевыжатый сок, чёрт знает что ещё… Кожи и сок, конечно, для туристов, но для туристов ли диваны?

Медину трудно сфотографировать — и потому что такие узкие улочки фотографировать тяжело, но ещё — потому что у неё есть звук и запах.

Ох, этот запах… Марроканская медина — местечко не для брезгливых. Вот мясник лениво сгоняет мух со своей говядины. Вот какая-то женщина выливает помои в сточную канавку. Вот торговец кебабами — за несколько дирхам он слепит вооон из той миски с фаршем колбаску и зажарит её. Вот рыбный ряд, и он пахнет как… Гм. Как рыбный ряд на базаре, где не пользуются холодильниками, а помои выплёскивают в канавку. Водопровод и электричество в мединах вроде бы есть, но в остальном…

Шум-гам, запахи, цвета, движуха на главных улицах, «мистическая» полутьма в проулках, люди, люди, люди… Если всего этого не видеть, то и не поверишь наверное, что оно всё ещё на земле бывает — да ещё в таких вроде бы относительно прогрессивных местах как Марокко. Как будто в сказку попал, что-нибудь из «Тысячи и одной ночи». Про Гаруна аль-Рашида, или Алладина, или, скажем, про Али-Бабу и сорок разбойников. Разбойников там вокруг сколько хочешь — а за Али-Бабу был, как ни странно, я сам.

Оказывается, в Марокко если ты носишь длинную бороду с бронзовым кольцом в ней, как сейчас ношу я, то ассоциация у людей одна. «Ю лайк Али-Баба вери мач, а?», сказал мне какой-то посторонний мужик на улице в Тетуане через пять минут после того, как я туда приехал, и я поначалу было не понял, а потом началось. «Али-Баба! Али-Баба!», салютуют пионерским салютом дети. «Бонжур, Али-Баба!», «Хеллоу, Али-Баба! Велком ту Морокко!», окликают взрослые. Уже в Фесе я разок посчитал, сколько раз меня так окликнут за полчаса на главной улице медины (дойти от гостиницы до банкомата у Синих Ворот и обратно). Получилось, кажется, пять раз.

Наверное, так чувствуют себя знаменитости или красивые девушки, на которых на улице все обращают внимание: вроде как и беспокойно, и надоедает со временем, но всё-таки приятно.

Денег в том банкомате снять, кстати, не удалось:

Впрочем, далеко не всё внимание было хорошим вниманием. В Марокко очень много туристов — это самая легкодоступная из Европы арабская и африканская страна, и паромами из Испании и дешёвыми рейсами Райнэйра из Германии туда льётся бесконечный поток таких вот как я. Местные, понятно, на этом потоке стараются заработать — но почему-то не как в Европе или хотя бы в Южной Америке, а по-своему, по-арабски: в Марокко на каждом углу тебя пытаются по-мелочи наебать.

Я пришёл в страну пешком, через границу с Сеутой, испанским анклавом в Африке. После испанской границы, на нейтральной полосе перед марроканской, пеших туристов встречает мужик в форменной курточке, кепочке и с бейджиком. «Кам хиар, мистер! Зис вей, зис вей!». Этот мужик занимается тем, что продаёт дирхам эдак за двадцать-тридцать бланки миграционных карт — те самые, что чуть дальше, на погранконтроле, выдаются бесплатно. Про этого мужика и ему подобных мошенников я прочитал заранее в интернете, и потому игнорировал — но, ей-богу, это было трудно: наседал он хорошо, сердился на мою непонятливость очень натурально и вид имел очень официальный. «Ронг вей! Кам виз ми, мистер! Ай ворк хир!». Марроканские погранцы к этому «ай ворк хир!» мужику относились индифферентно.

И дальше в том же духе. Забронированный на букинге отель прислал длинную инструкцию о том, что не надо разговаривать с этими «хеллоу, мистер!» и ни в коем случае не говорить им, в какой отель ты идёшь — тебе скажут «давайте я покажу дорогу!» и приведут в другой отель, утверждая что это тот. Я внял, разговаривать не стал, но очередной «ай ворк хир!» на улице медины просёк что я читаю вывеску с указателем на отель и попытался провернуть именно этот фокус. В любом магазине, любой лавке тебе выставят цену «для туриста»: «почем сок?» — «семь дирхам!» — «но вот же на ценнике написано что четыре?» — «это старый ценник!». Таксисты ломят втрое, а если ты отказываешься платить сорок дирхам за поездку, которой цена пятнадцать — возмущаются тем, какой ты жадный. Другие встреченные туристы рассказывали и что похуже: «хеллоу, мистер! там закрыто, туда нельзя идти, сегодня только для мусульман! давайте я покажу дорогу!» — и показывает дорогу до тупичка в лабиринте медины, где уже ждут пятеро крепких ребят и вежливо просят отдать им двести дирхам по-хорошему.

Это всё жутко неприятно. Я в путешествиях стараюсь быть добрым и открытым, улыбаться людям и разговаривать с теми, кто хочет поговорить — из таких случайных встреч на улице порой вырастали удивительные истории — но в Марокко это совершенно невозможно: раз за разом я откликался на жизнерадостное «хеллоу, мистер!» и заводил дружелюбный разговор, и раз за разом это заканчивалось тем, что вот у него тут отличный ресторан, терасса с панорамным видом на медину, магазинчик с кожами высшего качества, отличный семейный отель, хамам, экскурсии на верблюдах, или (самое подлое) — «а хочешь я проведу тебя по медине?». Я может и хочу, но ты же, зараза, под конец денег попросишь, и неприлично много. И ещё издеваются, засранцы: три раза прошёл по главной улице мимо одного такого «хеллоу, мистер!», игнорируя его, а на четвёртый вместо «хеллоу, мистер!» получил «ааа, Али-Баба виз паранойя, хеллоу, хеллоу!»

Адиль, мой couchsurfing-хост в Касабланке, говорил потом, что не все из них хотели денег — некоторые хотели просто пообщаться, «потому что мы, арабы, очень общительные люди!». Не знаю, не знаю — шесть или семь раз я откликался на «хеллоу, мистер!» и продолжал разговор, но каждый раз он приходил к коммерческому предложению. В итоге я «включил русского» — стал ходить с таким лицом, как будто я в московском метро в час пик, и с таким же невидящим взглядом.

Возможно, конечно, надо было не «включать русского» наглухо, а пробовать заговаривать с теми, кто меня окликал Али-Бабой, но разговора не продолжал — им, видимо, от меня ничего не было надо — но тогда под наседающими «хеллоу, мистер» я этого не сообразил, а теперь уже поздно.

Ну, надеюсь, что не в последний раз.

Я пробыл в Марокко совсем недолго — четыре дня, из них полтора провалялся с пищевым отравлением (ну, бывает). Фактически, съездил на разведку. Результаты такие: там очень, очень интересно, хоть и не так душевно, как в Латинской Америке. Я увидел только чуть-чуть центра старых городов, но ещё там есть горы, есть пустыня, есть море, есть совершенно современные Касабланка и Рабат, есть «затурисченные», но очень красивые места вроде Шефшауэна, и есть глухие края, где за последние сто лет перемен было ещё меньше, чем в медине города Фес. И всё это очень хочется увидеть.

Есть правда один момент — уж не знаю, хорош он, или плох. Я в поездках себя обычно называю «путешественник» («traveller», «viajero»). Путешественник из России, мол. Хрена с два: в Марокко я был не путешественник, в Марокко в этот раз я был турист.

Ну, может в следующий раз получится лучше.

Второй загранпаспорт

Теперь у меня их два! Оформлял второй через ГосУслуги, и вот на днях получил.

Оказывается, с недавних пор иметь не один, а два загранпаспорта можно всем гражданам РФ. Теоретически, можно было и раньше — но нужно было как-то доказывать, что второй паспорт тебе действительно нужен, и выдавался он со сроком действия как у первого. Теперь же это отдельный документ с отдельным сроком действия, и выдаётся по стандартной процедуре, нужно только указать тип получения «в дополнение к имеющемуся» в анкете. Всё просто и чётко.

Если хотя бы иногда ездите за границу — получите, не помешает. Проблемы в духе «я невыездной на время изготовления визы» (привет ирландскому посольству!), «не могу никуда поехать в последние полгода срока действия паспорта», «не впускают в страну, потому что в паспорте осталось меньше двух чистых страниц», «хочу в Израиль, но в паспорте слишком много странных штампов» всегда возникают невовремя.

И кстати это первый из моих паспортов (пять внутренних, четыре заграничных), при получении которого на меня ни разу не наорали. Ишь ты, прогресс какой!

Вологодское авиапредприятие

Я тут съездил в Вологду, и по итогам двух дней пребывания там отвественно заявляю: самая крутая достопримечательность Вологды — это её аэропорт!

Мне казалось, такие интерьеры остались в воспоминаниях из детства и в советском кино — но нет, в аэропорту Вологды их удалось сохранить в первозданном виде. Вот, скажем, стойка регистрации (где вам от руки выпишут посадочный талон):

Или вот скажем монстера. У вас дома есть монстера? У нас раньше была, и у всех была, а потом они как-то отовсюду исчезли. А в аэропорту Вологды — цела:

Летают отсюда Як-40 авиакомпании «Вологодское авиапредпириятие»: по вторникам и четвергам рейс в Москву, по средам и пятницам — в Петербург. С субботы по понедельник аэропорт закрыт.

Як-40 производились в семидесятых годах, самым новым экземплярам сейчас около сорока лет. Сколько лет этим, вологодским — не знаю, но внутри они на эти годы и выглядят. Как будто в ПАЗик сел, или в убитую маршрутку — раздолбанные сиденья, грязные полки, табличка «не курить» помутневшая, лампочка «выход» как в поликлинике была у меня в детстве. А потом эта маршутка такая — фыр-фыр-фыр! — и полетела куда-то!

Уникальное место этот аэропорт, на полном серьёзе. Подходишь к закрытой «закусочной», с прилавком как в продмаге куда в детстве в очереди стояли, смотришь через советское стекление, как в детстве в бассейне было, на лётное поле с Як-40 и Ми-8, как в кино из детства — и как будто никакой не 2018 год. Там, во Внуково, куда эти рейсы летают, может и 2018, но тут — 1985, ну максимум 1996. Реклама ещё советского Аэрофлота вон висит, разве такая в 2018 бывает? Нет!

Главный город Вологодской области — не Вологда, а Череповец: там Северсталь, а с ней и деньги, и нормальное авиасообщение, и прочие атрибуты сколько-нибудь развивающегося города. В собственно же Вологде нет решительно ничего, кроме разрушающихся старинных церквей и статуса областного центра, с губернатором и свитой. Ради губернатора и его приспешных это безнадёжно убыточное авиасообщение, как я понимаю, и держат.

Может быть когда-нибудь в будущем мир переменится, Вологда расцветёт новым цветом и в аэропорте реально возникнет нужда. Надеюсь, что, если это случится, то у тех, кто будет аэропорт реконструировать, хватит ума сохранить его как есть — со старыми вывесками, деревянной отделкой, тёплыми ламповыми табло, монстерой и застойным флёром. Потому что это ну чудо что такое:

Но пока что на сегодняшнем рейсе в Москву летело двенадцать человек, включая меня, и это был весь пассажиропоток аэропорта на сегодня. Сколько других людей — полиции, охраны, техников, диспетчеров, etc, etc — пришло на работу чтобы обеспечить работу аэропорта и отправку рейса — точно не знаю, но всяко не меньше.

Такой вот осколок социализма.

Гибралтар

На границе с Гибралтаром — погранконтроль. Разного рода испанцев, канадцев и шведов пропускают по взмаху документом, мой паспорт долго листали и поставили красивый штамп. Двух украинцев при мне не пропустили вообще. Британия, туды её в качель!

В городе слышна английская речь с характерным британским прононсом, стоят красные телефонные будки, ездят двухэтажные автобусы. Цены указаны в британских фунтах стерлингов, однако если снять деньги в банкомате — дадут не собственно фунты, а местные «гибралтарские» фантики, которыми можно расплачиваться только на Гибралтаре. Интересно, есть ли в мире реально использующаяся валюта с ещё меньшей территорией хождения?

Из города есть канатная дорога на скалу, на скале — красивые виды, ветерок и полудикие макаки, на которых можно смотреть прямо вблизи. Кормить макак строго запрещено, есть еду при них — не рекомендуется (макаки её отберут).

И не было бы в этом осколке империи ничего такого уж особенного (кроме мужиков, распихивающих по трусам блоки сигарет перед границей), если бы не осознание того, где ты.

Геркулесовы столпы, ворота вселенной. На одном стоишь, другой виднеется в дымке, за проливом. За спиной — Европа, прямо — Африка. Слева ойкумена, обитаемый мир: Рим и Афины, Иерусалим и Багдад, Париж и Вена, даже Киев и Новгород где-то вдали. Справа — бескрайний океан неизвестности.

Глупо и выспренно звучит, но когда в таком месте находишься — как-то накатывает :)

Над всей Испанией безоблачное небо

За неделю в Испании распорядок дня с сиестой установился как-то сам собой. В прошлый раз я тут был один и ночевал у каучсёрферов, возможности куда-то прятаться днём не было — а теперь, с нормальным жильём и при очень пожилой бабушке, по жаре куда-то ходить и что-то делать нет ни возможности, ни желания. В семь утра подъём, до полудня движуха, потом обед и отдыхать. Примерно к шести вечера начинает спадать жара и можно продолжать. Крутые фотографии в рассветном солнце на сдачу.

В барселонской Саграда-Фамилия почти закончен интерьер, поднимаются вверх новые башни. Я видел немало больших и впечатляющих храмов — в Москве и Петербурге, в Праге, в Париже, в Мадриде и прочей Испании — но нигде архитектура не оставляла таких сильных впечатлений. Дважды я входил в Саграда-Фамилия, дважды захватывало дух и подступали слёзы. А ведь я даже не верующий. И всё вертелась в голове едкая фраза про «танцевать об архитектуре» — ну это смотря какая архитектура, товарищи, о вот такой можно и станцевать.

В Мадриде за прошедшие два года сильно расширили пешеходную часть города, центр полон людей и жизни. Он и раньше был полон, но теперь особенно. Gran Vía перекопан во всю длину и стоит в пробках, но судя по картинкам — тоже станет полупешеходной улицей. Как похорошел Мадрид при Собянине!

Сходили поужинать в «самый старый ресторан в мире» — Sobrino de Botín, про него есть параграф в любом путеводителе по Испании и статья в Википедии. Я ожидал, что там будет много понтов и невкусная еда за неадекватные деньги, а задачу понимал как «дать бабушке возможность хвастаться подругам, что была в самом старом ресторане в мире». Ошибся: цены там оказались вполне обычными для «туристических» ресторанов в центре Мадрида, а фирменный печёный ягнёнок — вкусным до чрезвычайности; из всех неудобств — необходимость заранее бронировать столик. Настолько вкусен был тот ягнёнок, что на следующий вечер мы записались поужинать там снова. Вот как надо делать бизнесы, которые по триста лет на плаву!

Бабушку все называют «сеньора». Испанского она, конечно, не понимает, но слово выхватывает и каждый раз очень довольна. Мне чаще достаётся более просторечное «кавальеро», но случается побыть сеньором и мне. Приятно, не скрою. Люблю испанский язык!

За окнами летящего на 300 км/ч поезда — фруктовые сады и залитые солнцем каменистые холмы. Испания.

Хорошая страна. Не так прекрасна, как, скажем, Колумбия, но тоже очень хорошая.

Willie Clancy 2018

И всё-таки очень здорово там было.

Тюнов понавыучивал, со старыми друзьями повстречался, с кем давно надо было помириться — помирился, посмотрел на живых легенд, прослушал часов эдак двадцать крутых сейшнов, выпил два ведра пива, выдышал свежего морского воздуха без счёта, чего ещё хотеть? И то ли ещё будет!

Вместо приличествующих случаю тюнов вроде Happy To Meet Sorry To Part или The Parting Glass, поставлю вальс, который сыграл Джеки Дэли на закрытие accordion recital, нежный и радостно-печальный:

В эту реку, к счастью, можно входить и дважды, и трижды: в следующем году школа будет снова, и в следующем за ним, и в том, что после. Уверенно говорить «до следующего года» когда прощаешься — чертовски приятно.

Всем, с кем не встречамся в иных местах — до встречи на Willie Clancy 2019.

Кишинёв

В Кишинёве южное тепло и постсоветское увядание. Вечером среди ветшающих сталинок сверчат сверчки. В гостинице номер «люкс» мне «усыпали лепестками роз» (долго вытряхивал их из кровати), но горячей воды нет, кран течёт, а в шесть утра в номер зашёл какой-то мужик и стал ходить. «Ты кто?» — «Я, это, совок тут где-то оставил…»

Надписи в городе понятны почти без перевода — зная одну испорченную латынь, смутно понимаешь и остальные. Вечером в кафе из болтовни соседнего столика ухо выхватывает отдельные слова и иногда целые почти-понятные испанские фразы — казалось бы, где Испания, а где Молдавия, а поди ж ты. Эх, Рим, как велик ты был. За другим столиком какие-то ребята обсуждают майдан 2014 года: стоило ли, хорошо ли что в итоге получилось, кто тем стоял бесплатно, а кому «башляли» (у всех троих были и такие знакомые, и такие). При этом как-то умудрились не влезть в политику (говорили об экономическом, личном и шкурном) и не посраться.

Пиво «Кишинёв» неожиданно ОК. Ну или мне так показалось тёплым летним вечером после холодных ветров западного Клэра. Эх, всем хороша Ирландия, но там всегда холодно.

Латинская Америка на советский лад тут в Кишинёве, в общем. Я тут оказался случайно, проездом на один вечер, но надо будет при случае заехать поподробнее. Если тут не жить, а просто поглазеть приехать, то должно быть весело :)

О связи миров

История с невероятной встречей двух аккордеонистов получила неожиданное продолжение.

Помните Себастьяна, ирландского аккордеониста из Чили, с которым я познакомился, случайно увидев адрес на банковском чеке когда забирал свою новую гармонь у мастера-француза в Нанте? Прочтите если нет, круто же. Это было полтора года назад (как время летит!), с тех пор я успел съездить в Чили ещё раз, и ещё раз встретиться с Себастьяном и его семейством — уже можно сказать друзья.

А вот что было сегодня:

Ирландия, городок Милтаун Милбей, графство Клэр (читай — ебеня и глушь). В городке, однако, бурлит жизнь: ровно одну неделю в году, на время Willie Clancy Summer School, он — столица ирландской традиционной музыки. По единственной улице праздношатается толпа, в каждом кабаке — сейшн (а то и не один), у коммьюнити-центра стоят передвижные студии RTE и Clare FM и ведут трансляции, все радуются и веселятся.

Я пришёл в городок после классов и подошёл к грузовику с бургерами, пообедать. Заказал, жду, и слышу — двое парней рядом по-испански переговариваются. Спрашиваю по-английски — ребята, мол, вы откуда? «Мы из Чили!»

«Ух ты», отвечаю по-испански. «Очень люблю Чили, несколько раз там был. Далеко же вас занесло!»

— Ох ты ж! А ты местный, ирландец?
— Нет, не местный, тоже вот на школу приехал. Я русский, в Москве живу.
— А по-испански почему говоришь? И зачем ездил в Чили столько раз?
— Научился, и вот говорю! А в Чили ездил туристом, очень мне там понравилось. Кстати, у меня там друг есть — Себастьян, ирландский аккордеонист, может знаете его?
— Себастьян… Себастьян Суасо? У которого ещё жена школу танцев держит? Знаем!..

Поговорили ещё, они сделали наше общее селфи и обещали отослать Себастьяну, его реакции теперь жду не без любопытства :)

— Здорово, а! Приехал в Ирландию, а встретил чилийцев, которые знают моего друга из Сантьяго!
— Нет, ну а нам каково? Мы только приехали в Милтаун, вот решили съесть по бургеру чтобы дальше пойти по кабакам пиво пить, но первое что мы тут встретили — русский, который говорит по-испански, был в Чили и с которым у нас общие друзья!

И правда, нетривиальная встреча. Но надо отметить: если наше знакомство с Себастьяном было случайным, то встреча с этими двумя товарищами, Давидом и Даниэлем — закономерной: такое уж это место, Милтаун Милбей, одну неделю в году здесь все со всеми встречаются.

Хорошо что приехал. Уже второй раз, но явно не последний.

О картах и их предназначении

На картинке выше изображён эпик-фейл.

Это скриншот из одного популярного картографического приложения, работающего на данных из OpenStreetMap. Карта центра Никосии, столицы Кипра. На этой карте хорошо видны границы старого города — старинной крепостной стены, построенной ещё венецианцами. Отмечены башни, отмечены улицы, отмечены окружающие стену парки. Хорошая карта, много всего полезного отмечено.

А знаете, что на этой карте не отмечено? Государственная граница. Та, что проходит прямо через город и делит его пополам. И венецианскую крепость тоже: половина в одной стране, половина в другой. Нет, серьёзно. Должно было быть как-то примерно так:

С 1974 года Кипр разделён: половина под контролем Республики Кипр, половина — Турецкой Республики Северного Кипра, между ними — демилитаризованная зона с ООНовцами. В Никосии демилитаризованная зона узкая, а в старом городе — очень узкая, единицы-десятки метров. Выглядит это так: на обычной греческой улице вдруг возникает забор, за забором руины, после них ещё один забор. Если подойти к забору с обратной стороны, то там улица будет уже турецкая. Де-факто это госграница. Де-юре ООН и ни одна страна мира (кроме Турции) существования госграницы в этом месте не признают.

Многие граждане Кипра, Греции и западного мира в целом — тоже не признают: «Кипр был, есть и будет греческим!», я правильно воспроизвожу? — и, видимо, этот факт нашёл своё отражение в том, как отмечены границы в OpenStreetMap. И в итоге получилось что получилось.

Картосрачи — явление нишевое, но какое-то очень обидное: эй, чуваки, стойте! Я всё понимаю, политика и всё такое, но мы же рисуем карту! Просто рисуем. Просто карту. Это ж как словарь составлять, или классификацию чего-нибудь — абсолютно дескриптивная деятельность.

Эх, жаль у меня этого скриншота под рукой не было несколько лет назад, в разгар срача «каким цветом красить на карте Крым». Уж очень показательно.

Карта, на которой Крым отмечен украинским (а не как «спорная территория»), Фолкленды — аргентинскими, Кипр, Израиль или Грузия — едиными, а Китай и Тайвань покрашены одним цветом — это неправильная карта. Не потому что я что-то имею против аргентинцев или киприотов, а потому что она неверно описывает реальность. И вот этот вполне конкретный забор на картинке выше, в который я вчера вечером неожиданно упёрся (а потом, чертыхнувшись, переключился в телефоне на такую карту, где он отмечен) — тому хорошая иллюстрация.

Интересно, какой из картографических сервисов первым осмелится отрисовать границу ЛНР/ДНР с Украиной, и когда? Она неиллюзорна и объективно существует, не хуже кипрской, и вроде бы вполне стабильна. Я ставлю на всё тот же OpenStreetMap, года эдак ещё через три. Если, конечно, ЛДНР доживут.

Конструктив:

1) Я честно попытался выяснить, как же всё таки так вышло. Приложение, из которорого скриншот — это maps.me, данные у них из OpenStreetMap. В OpenStreetMap государственной границы в этом месте действительно нет, но демилитаризованная зона — есть, отмечена тегами military:danger_area и boundary:military. Второе — редкий user-defined тег (117 использований на всю карту мира), но первое — известный и документированный, и поэтому на openstreetmap.com он прорисовывается. Выглядит не супер, но ОК, границу кое-как видно.

Почему тег boundary стоит именно такой — я выяснить не смог. WikiProject Cyprus на OSM Wiki отсылает к Talk:Key:boundary, где про Кипр ни слова, но в истории нашёлся proposal от 2008 года, где нарисовать эту границу предлагалось как государственную, как я понял. Умеет ли кто-нибудь править OSM? Как предлагать такие правки, чтобы не откатили не глядя?

2) Фейл фейлом, но так-то maps.me — отличное приложение, всем путешественникам рекомендую.

Я твитну ссылку на этот пост аккаунту @maps_me (другой обратной связи я у них не нашёл). Товарищи, если вы это прочтёте: поправьте рендерер! Если бы military:danger_area (вполне легальный тег) как-то прорисовывался, то такого эпик-фейла с Никосией бы не вышло.

3) Оказывается, первая война правок на OpenStreetMap случилась в 2007 году, и велась именно за Кипр: турецкие или греческие названия указывать у населённых пунктов в северной части? По её итогам был составлен документ о разрешении споров, и он хорош.