Дом-7

tl;dr Мой новый адрес: Berenstraat 13-D, Amsterdam 1016GG, the Netherlands. Пишите письма.

…давным-давно, когда у меня появился первый мобильник, я занёс в телефонную книжку номер станционарного домашнего телефона как «Дом». Через несколько лет мы переехали, и станционарый номер в новой квартире я записал как «Дом-2» — он уже тогда был мемом, было забавно. Так и повелось, все свои следующие адреса я нумеровал. Этот — седьмой.

Обычно у переезжающих в Амстердам ситуация такая: они жили в каком-нибудь Петербурге, Буэнос-Айресе или Александрии-Египетской, ездили там на работу по полтора часа на маршрутке с пересадкой на метро — и по переезду в Нидерланды обнаруживают, что расстояния здесь совсем другие и за полтора часа страну можно проехать целиком, а маршруток тут нет вовсе. Они на радостях снимают первую попавшуюся квартиру, минутах эдак в сорока от работы на трамвае, и считают что поселились очень хорошо.

Но я, увы, и в Москве был устроен неплохо :) От офиса Яндекса я жил в получасе пешком по тихим зелёным улочкам, в метро порой не спускался неделями, и частенько думал о том, что рано или поздно эта халява закончится — за ту квартиру я платил сильно ниже рынка, а снять там же, но по рынку — мог и не потянуть. Но она как-то всё не заканчивалась, и я привык считать, что так и должно быть.

Так что и в Амстердаме я себе искал такое жильё, чтобы:

— до работы было не больше получаса пешком или на велосипеде
— нормальная звукоизоляция, чтобы можно было играть на гармошке
— и чтобы было светло в квартире, и потолки высокие.

И оказалось, что требования эти — несовместные. Даже если есть деньги (а у меня были), квартир таких просто нет.

Чтобы до работы за полчаса и без транспорта — это нужно жить в центре. Центр Амстердама был застроен весь ещё сто лет назад, а самый центр — триста-четыреста, и теперь объявлен всемирным наследием. Все эти старинные дома до сих пор жилые и, в общем-то, вполне благоустроенные, и нет никакой проблемы снять себе жутко романтичный двухсотлетный чердак с видом на канал, но…

Увы, в таких домах — деревянные перекрытия. Звукоизоляция там не то что плохая — её нет вообще. Ещё там нет теплоизоляции (а отопление по счётчику) и часто есть сырость и мыши — но это как-то можно пережить, а вот что на гармошке нельзя играть — это deal breaker.

Окей, то есть нужно современное здание, 1970х или позже. Их мало, но есть — чуть подальше от центра, где уже не всемирное наследие, за некоторыми старыми фасадами дома на самом деле перестроены, а кое-где (и в наследии тоже) бывают и полностью новые здания — с фасадами в том же стиле, что старые, поэтому вы не обращали внимания, когда здесь прогуливались туристами. Ок, неплохо, но тут всплывает проблема по следующему пункту:

Во-первых, не то что высоких — хотя бы нормальных по нашим меркам потолков в центре Амстердама почему-то нет. Даже в полностью новых зданиях XXI века постройки. Три метра? Ха! 2.6, а чаще 2.5, как в хрущёвке. До потолка можно достать рукой. Я и достаю везде.

Во-вторых…

Наши столичные младоурбанисты в последние годы очень любят гнать на советские СНИПы, и особенно на советские нормы инсоляции: мол, из-за них не получается красивой европейской квартальной застройки, а получаются советские микрорайоны. Ну что вам сказать…

Поглядел я на эту квартальную застройку, ох поглядел. Наверное, подальше от центра ситуация лучше, но там, где рисунок улиц прочерчен 350 лет назад и с тех пор не менялся, с инсоляцией полный швах: если окно не выходит на канал или одну из редких широких улиц, то света в квартире не будет. Не солнечного, а просто никакого. Узкие улицы, дворы-колодцы, сплошная застройка — как в Петербурге, только гораздо плотнее. К тому же, типичная небольшая квартира будет не «вдоль» стенки дома, а «поперёк» — гостиная с окном на улицу, узкий длинный коридор, спальня с окном во двор. Оба окна смотрят в окна соседей, кухня ровно посередине квартиры, вечные сумерки даже в солнечный день, бестолковая какая-то планировка — метраж вроде большой, а места нет…

В общем, пункт про потолки и свет пришлось откинуть. Но легче не стало.

Амстердам — город совсем небольшой, и желающих в нём жить — больше, чем квартир. Поэтому, несмотря на бешеные цены, рынок аренды в нём очень жёсткий.

Квартиры появляются на сайтах вроде funda.nl или pararius.com, и на них можно подавать заявки на просмотр — напрямую или через своего агента. Спустя пару дней после того, как квартира выставлена, случаются просмотры — в течение дня или двух все записавшиеся приходят и смотрят. После этого, если ты эту квартиру хочешь, нужно прислать агенту хозяев «оффер» — письмо с рассказом о том, кто ты (копия паспорта и рабочего контракта прилагаются) и что ты за эту квартиру предлагаешь — сумма, тип контракта. Можно предложить меньше, чем указано в объявлении о сдаче, можно больше — фактически, закрытый аукцион. Оффер — это юридически значимый документ, отправить два сразу тебе не разрешит твой агент, а если у тебя нет агента — ты рискуешь тем, что оба будут приняты и ты, по идее, будешь обязан снять обе квартиры. Дальше агент хозяев сутки-двое ждёт офферов, передаёт их хозяевам, и те выбирают себе жильца. Те могут провести с выбранным жильцом что-то вроде собеседования, но чаще просто смотрят на присланные документы.

На практике это всё обозначает вот что:

— квартиры уходят очень быстро, больше трёх-четырёх дней на рынке не держится почти ни одна
— принимать решение о том, готов ли ты снять эту квартиру, нужно в течение двух-трёх часов после просмотра, на следующий день она может уйти
— после отправки оффера и пока хозяева не определились других офферов ты отправлять не можешь, и все другие клёвые квартиры, что ты в это время смотришь, гарантированно уйдут
— если квартира хороша, то твой оффер — наверняка не единственный, и шансов что его не примут — больше, чем что примут

Я посылал пять офферов: по одному не прошёл собеседование (хозяйка очень пеклась насчёт шума), по одному просто получил отказ (выбрали не меня), два отозвал сам — один потому что хозяева прислали контр-оффер, который фактически повышал цену до уж совсем нерыночной, один потому что хозяева неделю не могли определиться, и на последний, пятый получил контр-оффер с другим типом контракта, который в итоге и принял.

Тип контракта у меня самый скверный из возможных здесь — Model C, на год без права разрыва с моей стороны и без автоматического продления (т.е. в следующем году с хозяевами нужно будет договариваться заново). Тем не менее, это заведомо лучше даже самого лучшего контракта Москве — контракт полностью «белый», разорвать его досрочно не может и хозяин тоже, а на его срок действия я могу получить (и уже получил) амстердамскую прописку.

Московской прописки у меня с недавних пор нет (перепрописался в области), зато есть амстердамская. Ок размен, я считаю.

В полтора месяца беготни, двадцать две просмотренных квартиры и €1750 в месяц не считая ЖКХ мне обошёлся Дом-7. Недёшево жить в центре Амстердама, ох недёшево…

Но оно того стоит. Такая же квартира, но в сорока минутах на трамвае, обошлась бы мне где-то в €1200-1300 — т.е. я переплачиваю €500 в месяц только за место. Некисло, но, во-первых, эти деньги у меня пока есть. А во-вторых…

Постройте на гугл-картах маршрут от Berenstraat 13 до Vijzelstraat 68, или Nieuwe Weteringstraat 26, или Amstelstraat 16 — это офисы Букинга — и пройдитесь по этим маршрутам на 3d-панорамах. Люди кучу денег платят просто чтобы приехать и увидеть это всё, а я тут на работу хожу. Аж не верится.

Было до работы полчаса по тихим зелёным улочкам — стало пятнадцать минут вдоль каналов Амстердама. Тоже ничего так разменялся.

Вряд ли я задержусь в этой квартире больше чем на год-два — если я останусь в Нидерландах надолго, то снимать, и тем более снимать в центре — плохая идея, но я рад, что мой первый адрес здесь оказался вот таким.

Berenstraat — это, видимо, «медвежья улица» (соседняя Wolvenstraat как бы намекает), но я предпочитаю считать, что это тот Beren, который Берен из дома Беора, выкравший Сильмарилл из короны Моргота. А даже если и нет — где ещё русскому жить, как не на Медвежьей?

Пишите письма, а если будете в этих краях — то и заходите в гости. Ничего не обещаю (чур без предупреждения не являться), но скорее всего буду гостям рад.

Каучсёрферы: Аргентина

Поездка по Аргентине вышла насыщенной.

В Формосе я задержался всего на несколько часов, и теперь жалею: чистый, милый, ухоженный городок — по любой мерке хорош, а на контрасте с бедным, разбитым и засранным Парагваем, откуда я тогда приехал — просто центр цивилизации.

Там довелось пообедать с Хуаном. Он психолог, работает на двух работах — на государство и частная практика. Спросил — где зарабатыывешь больше? «Это очень нетипично для Аргентины, но здесь, в провинции Формоса, выгоднее быть empleado público, бюджетным работником: в нашей провинции мало людей и много природных ресурсов, добычей которых занимаются компании, принадлежащие региональному правительству. Поэтому здесь очень хорошо платят в госсекторе — местными деньгами, не деньгами из столицы! Но частную практику я всё равно держу, так лучше.»

Деньги те и правда видны. Не то чтобы прямо бросались в глаза, как в Москве, но Формоса явно ухоженнее, чем в среднем по Аргентине, и Хуан этим очень горд.

И параллельно с этим он понарассказывал, как в провинции десятилетиями не меняется власть. Как губернатор платит тем, кто выдвинется на выборах против него, потому что без соперников избираться нельзя, а за свои деньги против него ходить не надо никому. Как какие-то предприятия принадлежат региональному правительству, а какие-то — зятьям-сватьям членов правительства. Как не шибко-то есть в Формосе независимой от регионального правительства прессы…

Где-то я всё это уже видел. Похоже, когда всё бабло у государства, оно везде получается одинаковым. И, наверное, я так же амбивалентно рассказываю про Россию, когда спрашивают.

Но беседу пришлось прервать: надо было бежать на автобус в Резистенсию.

В Ресистенсии остановился у Камилы — новичка в каучсёрфинге: я был третьим её гостем, и первым из «настоящей» заграницы, а не соседних Чили и Уругвая.

Я уже как-то писал про то, что когда ты путешествуешь по очень далёким краям, ты для людей не просто какой-то чувак, ты — «эль русо»: часто первый и, возможно, последний русский, которого они видят в своей жизни. От этого происходят кое-какие бонусы (всем интересно на тебя посмотреть и с тобой поговорить), но и ответственность немалая: по тебе будет судить о всех русских вообще.

Вот так было и здесь. Камиле было искренне интересно на меня поглядеть и со мной поговорить, и она, похоже, решила показать такую достопримечательность всем своим друзьям и родственникам: за три дня мы побывали в четырёх, кажется, домах и компаниях. Весело, но монотематично: на четвёртый раз даже Камила расхохоталась, когда хозяева первым делом спросили меня про русские морозы :)

В какой-то момент я съехидничал и спросил — кому, мол, ещё покажешь «эль русо сальвахе», дикого русского? Посмеялись, а потом она задумалась и выдала: «про тебя может и думают, что ты дикий русский с холодного севера, но что интересно думают соседи про меня? Ко мне в этом месяце уже третий мужик вечером приходит и не уходит до утра!..»

Хм. Есть, есть плюсы у нынешнего московского пренебрежения делами ближнего своего: мне за все годы вписывания каучсёрферов и в голову такое не приходило.

Больше всего Камила любит готовить, и имеет с этого неожиданный доход: она торгует кастрюлями! Есть, оказывается, в латинской Америке компания, которая производит кухонную утварь и реализует её MLM-схемой — Essen, и вот Камила этим MLM вместо работы и занимается. Я осторожно заметил — мол, как здорово, что тебе удаётся быть в плюсе! А то я знаю немало женщин, которые вляпывались в MLM-торговлю Avon’ом, Орифлеймом и прочим гербалайфом, и все до единой на этом теряли, а не зарабатывали. «О нет, Essen совсем не такие: Avon и подобные платят распространителям не деньгами, а скидками на продукцию, которую те могут перепродать дороже и на этом заработать — но чаще не могут. А от Essen я получаю комиссию за каждую проданную кастрюлю — вбелую, на банковский счёт — и за каждую, которую продали девочки из моей сети.» Двух из этих девочек я потом видел на вечеринке, и спросил — Камила ваша начальница, да? «Нет! Она наш лидер!».

Спросил у Камилы, сколько она так зарабатывает. Та назвала цифру за прошлый месяц, и это была почти моя московская зарплата: оно и в Москве очень неплохо, а в аргентинской провинции при сильно подешевевшем песо — просто фантастика. Оказываются, бывают на свете и нормальные MLM’ы.

Кастрюли, говорят, и правда хороши: неделю спустя я рассказывал это всё Татьяне и Пабло, теперь уже давним моим друзьям из Буэнос-Айреса, и Таня подтвердила: «Эссен — лучшие кастрюли, которые можно добыть в этой части света! Они очень дорогие, но я недавно себе купила одну — потому что у моей мамы такая есть, подарена тридцать лет назад на свадьбу — и до сих пор как новая. Очень хорошие кастрюли.»

Ещё в Ресистенсии меня звали к себе Густаво и Андре, двое ребят с каким-то сумасшедшим числом отзывов в профиле: они вписывают путешественников годами, и счётчик подбирается к четвёртой сотне. Я к тому времени уже принял приглашение Камилы и был вынужден отказать, но они позвали нас обоих пообедать.

Отлично посидели, ну и было конечно приятно побыть в компании тех, кому я не первый виденный русский в жизни. Обычно в Южной Америке меня расспрашивают про русские морозы, а они, наоборот, мне про них рассказали: их угораздило приехать в Москву в январе в -26С. «Мы передвигались по городу короткими перебежками! Тщательно планировали перемещения, чтобы не быть на улице больше десяти минут! Очень, очень холодно.». Я потом посмотрел фотографии — ну да, в январскую Москву они приехали в осенних курточках :)

Ещё рассказывали, что на них в московском метро всегда все глазели. «Почему? Они догадались что мы геи? Мы старались ничем себя не выдавать!» — нет, говорю, они догадались, что вы иностранцы. «Как? По лицам?» — нет, по поведению! Иностранцы всегда себя ведут немножко не так, как мы, и хотя немногие смогут пояснить, в чём разница, её почти все видят.

Спрашивали про гонения на гомосексуалистов в России. В мире очень распространён миф о том, что в России если кто-то узнает, что ты гей, то тебя посадят в тюрьму. Уж не знаю, откуда растут ноги — из старых советских законов, или из нынешнего, про штрафы за пропаганду среди несовершеннолетних — но миф стойкий, я его где только не слышал. Приходится разъяснять — нет, это неправда: Россия хоть и не Нидерланды, но и далеко не Саудовская Аравия: хотя однополых браков в России нет, а пропаганда среди несовершеннолетних (что бы это ни значило) запрещена и наказуема штрафом, но нет никакого способа оказаться в тюрьме за то, что ты гей. Общество в России к геям продолжает быть очень нетерпимо, и лучше вам на людях не целоваться, но у российского государства к вам претензий особо нет.

Удивительно, но для большинства иностранцев это новость.

Посидели недолго, но хорошо, интересно и ко взаимному удовольствию. Среди прочего, выяснилось, что Камила от них живёт совсем рядом, в трёх кварталах — и я уехал, а они уже обменялись контактами и договорились об ответном визите. Хорошо, когда после тебя остаётся что-то хорошее!

В Хухуе меня вписывали две девушки — Лукреция и Росарио (вроде бы не пара, просто снимают квартиру на двоих). В их лице в далёком-далёком Хухуе я впервые встретил вживую радикальных феминисток, о которых раньше только читал.

На термосе для мате — наклейка: «Макри — не кот! Макри — фашист!». Макри — президент Аргентины, его часто обзывают котом, но видимо это недостаточно ругательно. И ещё одна, с голым женским торсом топлесс: «Я — не ваш сексуальный объект!». На двери кухни — плакат: «Главное оружие женщин — любовь между женщинами!». В туалете висит листовка — «Спасительницы: аборт, безопасный и свободный. Пишите нам: (емеил и логин в вотсапе)». Аборты в Аргентине запрещены, но сейчас идёт большая кампания за то, чтобы их разрешить, сторонники носят на запястье зелёный платок. Противники в ответ стали носить голубые платки, и вот при мне Луки и Роса обсуждали, какой урод, скотина и конченный тип кто-то из публичных аргентинских фигур: он посмел показаться на публике с синим платком!

И сами девушки, и гости их стараются говорить гендерно-нейтральным (или, как они говорят, «инклюзивным») языком: в испанском языке смешанную группу объектов именуют в мужском роде — и это, конечно, проявление патриархата. Поэтому у них дома кто-то старается говорить «todos y todas», «niños y niñas», «ciudadanos y ciudadanas» («мальчики и девочки», «граждане и гражданки»), а кто-то и использует «нейтральный» грамматический род: «todes», «niñes», «ciudadanes». Такого грамматического рода в испанском языке нет, но активисты инклюзивного языка его придумали и склоняют по нему все существительные, прилагательные и местоимения.

Как-то вечером ходили с Лукрецией и её друзьями в кино, смотреть выпускную работу молодых кинематографистов из соседней провинции. Это был фильм по «Белым ночам» Достоевского, только действие перенесли из Петербурга XIX века в современную Аргентину, в Тукуман, и поменяли пол главному герою (в фильме — героиня), сделав одно из рёбер любовного треугольника однополым.

Посмотрели, и спрашивают меня — ну как? Медленно, говорю. Вырезать бы половину планов, добавить темпа — был бы отличный фильм: технически сделан очень хорошо, и актёры играют достойно, но слишком много сцен, где ничего не происходит. Да, говорят, но это не так важно — важно, что такие фильмы есть! Мейнстримная культура продолжает быть гетеронормативной, и даже в фильме про Фредди Меркури прославляются именно гетеронормативные отношения, поэтому как здорово, что вот эти ребята из Тукумана, которые сами диссиденты в этой гетеронормативной культуре, рассказывают вот такие диссидентские истории!

Гетеронормативный! Я это слово раньше только в интернете читал, и уж точно не по-испански.

Ну и всё в таком духе. Всё время казалось, что вот-вот начнётся прямо совсем уж SJW-дурь, вроде той, что высмеивают в /r/TumblrInAction — но нет, хоть и диковато это всё, но грань безумия никто не переходит. И слава богу!

И обе девушки, и большинство их гостей — вегетарианцы. К счастью, без фанатизма: молоко и сыр едят и идеологических претензий к мясу не имеют — покупая пирожки и тамале на рынке, для меня они всегда прихватывали пару штук с мясом. Как и все вегетарианцы, в домах которых мне случалось бывать, готовят они очень вкусно — и я хотел было пошутить в том духе, что «ну вот, а говорили что ненавидите традиционные гендерные роли!» — но вовремя прикусил язык :)

Радфем радфемом, но они хорошие, и обижать и злить их никакого желания у меня не было.

А ещё я повстречался снова кое с кем из тех, с кем познакомился три года назад, в прошлый приезд в Аргентину и Уругвай — но эти люди мне уже не случайные хосты, а друзья, и делать их персонажами блога наверное не стоит. Просто поверьте: это было очень здорово.

Пользуйтесь каучсёрфингом, господа. Мир велик и прекрасен — откройте свои двери для путешественников из дальних краёв, и для вас тоже откроются двери во всех его уголках.

Свобода лучше чем несвобода

Вот этого пса зовут Капитан.

Он живёт в солнечном Уругвае, на огромном участке в деревне, где есть всё — и луга, и лесок, и озерцо. Пасутся овцы, козы, коровы, красивая белая лошадь. Есть также несколько штук кошек и ещё один пёс, пожилой и флегматичный Бету́н.

Капитан — очень жизнерадостная собака: бодрый, игручий, весёлый. Если подойдёшь его погладить — он начнёт вокруг тебя скакать, запрыгнет на тебя, попытается вылизать, потом будет скакать ещё — не пёс, а электровеник! Очень счастливый и пушистый такой электровеник.

И от жизнерадостности у него все беды. Он очень любит играть со вторым псом, Бетуном — прыгать, валяться, кататься, гавкать друг на друга, бороться в шутку. И ровно так же он пытается играть с овцами на участке. Но овцы — не крепкий и мускулистый Бетун, овцы — создания хрупкие. Своими играми Капитан убил уже двух.

Поэтому Капитана держат на цепи и спускают только иногда, вдали от овец и под присмотром хозяев. Он и так-то шустрый, а когда выдаётся побегать где хочется — скачет по лужайке как молодой олень! Сколько счастья в этих прыжках — вы бы знали.

Хозяева своего пса любят, и держать его на цепи им нет никакого удовольствия. Поэтому они решили купить ему намордник — в наморднике ему овец не поранить, а значит можно будет его снова отпускать бегать где хочется.

Капитан — верный и послушный пёс. Когда хозяин говорит: «подойди! сядь!» — он подходит и садится. Подставляет морду под намордник. Хозяин застёгивает намордник и отстёгивает цепь. А пёс ложится где стоял и смотрит грустными-грустными глазами. Иногда встаёт, чтобы подойти к людям, посмотреть на них, а потом уходит обратно и ложится лежать под тем самым деревом, где у него цепь. Если хозяин позовёт или что-то скомандует — сделает что сказано, но потом ложится снова. Пробуешь поиграть — не играет. Пробуешь погладить — не реагирует. Только лежит и смотрит горестно: «хозяин! за что?!..»

Смотреть на то, как умирает любимый пёс, у хозяев сил надолго не хватает. Довольно скоро намордник с Капитана снимают и сажают его обратно на цепь. И пёс немедленно воскресает: снова скачет, играет и залижет до смерти, если подойдёшь погладить. Даром что на цепи.

Каждый сам выбирает свою свободу.

Барабаны полнолуния

Мне тут на днях крупно повезло.

Есть в Буэнос-Айресе такое мероприятие: Tambores de Luna Llena, Барабаны полнолуния. Каждые 28 дней, строго в полнолуние при ясном небе, в сквере у городского планетария собираются люди, разводят огонь и начинают бить в барабаны. Придти может каждый: есть барабан, тамбурин, бубен, кахон, что угодно — приходи и стучи. Нет — приходи и танцуй вокруг огня, или просто сядь на траву неподалёку, слушай бесконечный перестук и смотри, как покачивается у огня кольцо танцующих.

Атмосферу таких событий на видео не передать, да и снимал я в самом начале, когда люди ещё только собирались, а барабаны только раскачивались. Но хоть что-то:

Вокруг вертится, понемногу засыпая, столица бескрайней страны с солнцем на бело-синем флаге — но вокруг этого костра сегодня танцуют и поют для луны. А она висит вверху, над ветвями деревьев и листьями пальм, над фонарями, над дымом сигарет и костра, над людьми, над куполом планетария — и светит. Барабаны будут звучать до утра.

Я обязательно вернусь в Буэнос-Айрес, и вернусь в полнолуние.

Долгая дорога в Хухуй

Наконец-то я добрался туда, куда так давно посылали.

В испанском языке немало забавных для русского уха и глаза словечек, но обычно они либо смешно только пишутся — как знаменитые «huevo» и «huesos» («уэ́во» — яйцо, без переносных смыслов, и «уэ́сос» — кости), либо звучат хоть и забавно, но без прямой нецензурщины — как, например, «gerente» («херéнте» — менеджер, управляющий). Но бывают исключения.

На самом севере Аргентины, в предгорьях Анд, у самой границы с Боливией, находится провинция и одноимённая ей столица, название которой на русскоязычных картах либо не пишут, либо стыдливо транскрибируют на бразильский манер: Жужуй. Это, конечно, обман: говорят тут только по-испански, а в испанском разночтений о том, как произносится слово Jujuy, быть не может.

Хуху́й. С ударением на последний слог.

Так-то обычный аргентинский городок. Где-то почти по-европейски мил, где-то вполне по-латиноамерикански нищ. Высоко, но не слишком (1.2 км над уровнем моря), климат тёплый, но не жаркий, вокруг — поросшие лесом горы, вверху — красивые кучевые облака низко-низко сидят. В самом городке ничего особо интересного нет, но окрестности достаточно живописны для того, чтобы тебя не стали допрашивать, зачем ты на самом деле сюда приехал.

Только вот с людьми тут общаться трудно.

Юля по-испански будет Хулия или Хулиана, сокращённо — Ху́ли. Как и у нас, очень распространённое имя. Сегодня в компании слушал чужие разговоры о том, как некая Хули уехала было из Хухуя, но потом вернулась, и — о боги, как же тяжело было держать лицо! Ох. Ведь объяснить причину веселья не было бы никакой возможности…

Так-то я аргентинцам частенько рассказываю про «la сiudad de Poron-Poronga», и они радуются как дети, но разъяснять это в самом Хухуе — не рискну.

Впрочем, шутки шутками, но я доволен что я сюда добрался. Теперь всю жизнь всякому, кто пошлёт, смогу твёрдо отвечать: был! Люди хорошие, климат прекрасный! Жаль только далеко очень…

«Такие условия»

Решил ответить отдельной записью на комментарий к предыдущему посту.

в каучсерфинге совсем нету никаких ограничений по состоянию жилья? можно пригласить человека остановиться в доме с земляным полом и это нормально? извиняюсь за большое количество вопросов. но как-то непонятно зачем так далеко ехать, чтобы остановиться в таких условиях?)

Во-первых — да, никаких ограничений нет, откуда бы им взяться? И кто бы стал следить за их выполнением? Это же не airbnb, деньги в этой истории не участвуют.

Во-вторых — не было же ситуации, что Виктор сам спит во дворце на пуховых перинах, а меня поселил в сарай. Нет, он разделил со мной то, что у него было; как он жил — так жил и я, и кто посмеет сказать, что он дал меньше других? Мк 12:41-45, простите за пафос.

В-третьих — пол там всё-таки был кирпичный.

* * *

Про «зачем так далеко ехать, чтобы остановиться в таких условиях?». Вопрос философский.

Для начала — ещё раз выражу своё «фе» насчёт пренебрежительного отношения к чужой жизни. Я живу лучше Виктора не потому что я чем-то лучше его, а потому что на раздаче нам пришли очень разные карты: я родился в Москве в интеллигентной семье, читал книжки с домашней книжной полки, учился в хорошей школе и в посредственном, но московском техническом ВУЗе. Виктор родился в маленьком городке в Парагвае, осиротел, воспитывался бабушкой, а в университет поступил вот сейчас, в тридцать с хвостом, на заочку, и вечерами пыхтит над учебниками. Точно ли у меня и мне подобных есть право называть его жизнь «такими условиями»?

То, что у нас дома больше денег, вещей и комфорта — наша удача, а не наша заслуга. Повезло вам жить в комфортабельной квартире? Радуйтесь и цените, но не зазнавайтесь.

А если по сути, то — вот, скажем, в походы люди зачем ходят? Там условия и похуже бывают: холодно, мокро, идти далеко, рюкзак нести тяжело — но нет, идут же люди зачем-то, и рюкзак на себе тащат, верно? Значит, есть в этом времяпровождении что-то, что оправдывает все эти лишения. Вот так и здесь.

Каучсёрфинг — это не только бесплатный ночлег: да, для многих эта экономия важна (особенно в западной или северной Европе, где цены огого), но я не беден и могу без проблем оплатить и хостел, и гостиницу.

Каучсёрфинг в первую очередь — инструмент культурного обмена. Он нужен не чтобы бесплатно переночевать на диване в гостиной, а чтобы увидеть чужую жизнь и поделиться своей. Не из всех вписок получаются интересные посты (хотя я потом попробую написать обзорный), но именно благодаря каучсёрфингу можно узнать и увидеть страну не как она описана в путеводителе (Lonely Planet, голубенький такой), а как она есть на самом деле. И как человек, вписавший не один десяток каучсёрферов у себя дома в Москве, ответственно подтверждаю: мероприятие это — взаимовыгодное, хозяин получает от этого развлечения не меньше, а может даже и больше, чем гость. В конце концов, мне, чтобы повидать аргентинцев из провинции Чако, пришлось купить дорогущий билет через Атлантику и ещё тысячу километров пилить через Аргентину автобусом, а им, чтобы повидать русского из Москвы, даже из дома выходить не пришлось — я сам приехал.

Не говоря уж о том, что каких-то особых лишений на вписке у Виктора не было. Нормальная кровать, чистое бельё, свежий воздух — я там отоспался за весь предыдущий месяц и путешествия, и предотъездного цейтнота. Котики няшные. Манго шумные, но после пятого привыкаешь. Холодная вода в душе после двух часов дня уже скорее горячая (хотя по тамошней-то жаре — лучше бы уж была холодная). В целом, на каждой второй русской даче «условия» может и похуже будут. А для сравнения — рекомендую почитать про вписки в Африке: https://griphon.livejournal.com/354112.html

Ну а кто хочет «условий» — тем да, лучше просто никуда не ехать.

Парагвай, в пригороде столицы

Очень я люблю каучсёрфинг за то, что заносит порой туда, куда иначе сроду бы не попал, и показывает жизнь, которой иначе бы не никак не увидел. Не всегда она хороша, но всегда поучительна.

На этот раз меня занесло в Вия-Айес — маленький городок в двух десятках километров от Асунсьона. Из достопримечательностей — памятник американскому президенту, который помог Парагваю договориться с победителями в безнадёжно проигранной войне, и лавочка с красивым видом на реку Парагвай. Связь со столицей — маршруткой, которая мучительно ползёт по жаре по разбитым парагвайским дорогам в одну сторону где-то час. И вот там, за кирпичным забором, в дощатом доме не по размеру, живёт Виктор, школьный учитель.

Дом ему остался от бабушки — старый такой домик из грубых досок и жестяной крышей. По нашим меркам, ну… уже не сарай — там есть кирпичный пол, а значит, наверное, и какой-то фундамент — но русские летние дачи обычно как-то получше выглядят. Удобства во дворе (хотя и подключены к водопроводу), ещё во дворе из кучи строительного мусора растёт пальма. Утром сквозь щели в комнатках проглядывает солнце (окон почему-то нет), ночью шебуршатся мыши и бухают по крыше раз в десять-двадцать минут падающие с соседского дерева манго. Манго крупные, крыша жестяная, получается громко. Отопления или утепления тоже нет — летом в +35, понятно, не нужно, а как зимой, спрашиваю? А никак. Тепло одеваться. А душ? Тоже в +10 холодной водой на улице? Ну да. И душ, и стирать, всё как обычно.

У дома живёт кошек без счёта — три штуки «его», и ещё пяток просто приходят потусоваться — пожрать еды из стоящих у входа мисок, поспать в теньке, вечером — поохотиться на кузнечиков и прочую мошкару. Кошки ленивые и довольные, хотя и тощие. Любят гладиться — но, увы, не очень любят ловить мышей, им и так нормально. Самого крупного рыжего кота зовут Трамп — хм, у нас бы он был Чубайс :)

Виктор работает учителем, преподаёт английский, испанский и гуарани́ — индейский язык, второй государственный и обязательный для изучения во всех школах Парагвая. Учит как детей, так и взрослых — тех, кто не окончил школьную программу в детстве, таких в Парагвае немало. На сдачу получает прелести бытия учителем в маленьком городке: с ним здоровается буквально каждый встречный — это будет либо ученик, либо бывший ученик, либо родитель ученика — и жизнь это, конечно, усложняет: если я или вы будем ковыряться в носу на людях, то на нас косо посмотрят и больше ничего не будет, а если он — об этом узнает вся школа. Пить пиво с каучсёрферами он предпочитает ездить в Асунсьон, но и там с ним при мне пару раз поздоровались.

Спросил — кем стали твои лучше ученики? «Некоторые — выучились, работают. А некоторые…» (показывает беременный живот). А худшие? Опять показывает беременный живот.

Сам он в свои тридцать с небольшим не женат. Так и живёт — в домике из грубых досок, в комнате без окон, летом под вентилятором, зимой в тёплом свитере. Ковыряться в носу нельзя.

И в который раз вертится в голове мысль: мы хорошо живём, ребята. Россия — развитая страна с великолепной инфраструктурой и прекрасными соцгарантиями, всё у нас нормально. Да, бывает лучше — но редко: если ты родился в России, живёшь в городской квартире и учился в русской школе — то значит на раздаче ты получил очень хорошие карты, лучше чем большинство других людей в мире. И по общему жизненному комфорту, и по простирающимся перед тобой возможностям.

Парагвай — бедная страна, но далеко не самая бедная в Латинской Америке, и Виктор живёт хоть и не очень богато — но вовсе и не бедно, лушче многих на этом континенте. А это ещё далеко не самый бедный континент.

Я подписан на один блог про чёрную Африку. Называется он так: «Та жизнь, на которую мы жалуемся, для кого-то является мечтой».

Не забывать бы.

Нелегальный иммигрант

Дисклеймер: этот пост является художественным вымыслом. Описанные события не происходили в реальности. Иммиграционное законодательство священно.

Четыре нелегальных пересечения границы за одни сутки, как вам?

Где-то посередине южноамериканского континента, где река Игуасу́ впадает в реку Парана́, сходятся границы трёх стран: Аргентины, Бразилии и Парагвая. С каждого из берегов стоит по городу, из Аргентины в Бразилию и из Бразилии в Парагвай есть мосты. Все три страны входят в торговый союз Mercosur, и города хоть и не сливаются в один, но по крайней мере друг на друга сильно повязаны: из Парагвая ездят в Бразилию на работу (а вечером с работы), из Бразилии и Аргентины катаются в Парагвай за покупками. Через мосты ходят автобусы: не рейсовые или какие-то там особые, а обычные городские — просто вот у них такая особенность, что конечная остановка за рубежом.

И вот на этом-то я и погорел.

Обычно туристы из Аргентины, которые хотят посмотреть на водопады с бразильского берега, берут билет на автобус до водопадов и на нём едут. Я же, от любопытства и природной склонности всё усложнять, решил переночевать пару ночей в Бразилии и поехал не к водопадам, а в город — из аргентинского Пуэрто-Игуасу в бразильский Фос-до-Игуасу.

Обычным городским автобусом поехал. На котором ездят местные, а туристы обычно не ездят. Вот, это он на заглавном фото.

На выезде из Аргентины он остановился, погранцы посмотрели у всех документы и мне единственному поставили штамп о выезде из Аргентины. А на бразильской стороне моста останавливаться он и не подумал: на въезде в Бразилию погранконтроля для граждан и резидентов Mercosur, оказывается, нет. А что в автобусе кроме граждан едет ещё и руссо-туристо, я водителя предупредить как-то не догадался. Так и приехали…

И тут до меня дошло, что я — в Бразилии. Без штампа о въезде, на нелегальном положении.

Краткий гуглёж показал, что 1) проблема типичная, 2) происходит именно в этом месте, на погранпереходах в районе «трёх границ», 3) решается так:

— сначала нужно подавить в себе законопослушного европейца и НЕ пойти немедленно сдаваться в бразильскую полицию
— а потом, как говаривали некоторые учителя в школе, «выйти и войти по-нормальному».

Поэтому на следующий день я поехал въезжать в Бразилию ещё раз. Аргентина за своими границами худо-бедно следит, но Парагвай (как и Бразилия) — нет, поэтому схема такая:

— садимся на международный автобус до парагвайского Сьюдад-дель-Эсте, который чешет через обе границы без остановок (вот это он на фото)
— выезжаем на нём из Бразилии и нелегально въезжаем теперь уже в Парагвай
— выходим через одну остановку после границы, кушаем мороженое и идём обратно к пограничному мосту пешком
— не отсвечивая иностранным паспортом, проходим мимо парагвайского погранконтроля (не «через», а «мимо»!)
— пешком переходим мост и идём выяснять, где же всё-таки оформить въезд в Бразилию по правилам

Тётка-пограничница, конечно, ситуацию просекла (штамп о выезде у меня был из Аргентины за вчера, а пришёл я из Парагвая сегодня) и прочла нотацию: «сеньор, вы не у себя дома, вы в чужой стране! вы должны спрашивать разрешения чтобы войти и выйти! в следующий раз мы вас оштрафуем!», но въезд в Бразилию поставила.

Так я одни сутки побыл нелегалом. Нашёл, блин, место :)

К счастью, ни Аргентина, ни Бразилия не указывают пропускной пункт на своих штампах: теоретически, присмотревшись к датам, парагвайская полиция может заподозрить, что я сегодня нелегально посетил ещё и Парагвай, но доказать это у них, надеюсь, нет никакой возможности. Да и зачем им?

Легально я туда тоже поеду, но завтра.

APTEM KNPEEB

Я уже учёный — 1, 2, 3 — и каждый раз как в Южной Америке даю кому-то паспорт — уточняю: мол, Artem — это номбре, Kireev — это апеидо, а на русские буковки не обращайте внимания, пожалуйста.

Нет, не помогает.